Технологичка*: скрещённый молоток и французский ключ
Традиционно считается, что Николай I провалил модернизацию России, допустил глубокое техническое отставание и общим итогом его царствия стала катастрофа 1855 г.
Ирония в том, что при этом всё правление императора-инженера – это постоянные усилия направить страну на путь технического прогресса и не допустить технологического отставания. Само слово «технология» восходит к его царствию, именно тогда оно укрепилось в русском языке.
Одним из самых заметных мероприятий начала царствия Николая I стало учреждение в 1828 г. с лёгкой подачи министра финансов Егора Канкрина Императорского Технологического института. Его целью была подготовка директоров фабрик и «частей оных». Фактически задачей учебного заведения стало искусственное «выращивание» класса государственных технологов, «учёных мастеров», которые бы стали основой научного прогресса в стране. В идею института были заложены идеи просвещения и даже некоторые масонские идеи.
Первым директором и фактическим создателем института был Иван Евреинов, до запрета масонских лож в 1822 г. бывший обрядоначальником ложи «Соединённые друзья», куда он, между прочим, принял Пестеля. Набор воспитанников института (обучение было на пансионной основе) производился городскими думами империи по специальной очереди из сирот или малообеспеченных семей. Успешные выпускники освобождались от рекрутской повинности, телесных наказаний и подушной подати. Они становились мастерами, им запрещалось уходить на госслужбу и получать чины: идея заключалась в создании сословия государственных технологов. До обеда воспитанники слушали уроки по русскому языку, истории России, арифметике и черчению, а после обеда занимались в мастерских.
Практическая направленность института обеспечивалась приглашёнными преподавателями-практиками, такими как Карл Эмме – бывший директор Тульского оружейного завода. Техника для мастерских закупалась в Англии, создавалась специально на Александровском заводе. Была даже своя паровая машина Уатта. Институт находился в ведении Министерства финансов и считался личной «игрушкой» Егора Канкрина, поэтому в первые годы существования был буквально усыпан пожертвованиями со стороны российского купечества.
Понимая, что он должен показать результат, Канкрин постоянно устраивал публичные лекции профессоров института, продажу изделий воспитанников и периодически дарил лучшие экземпляры Николаю I. Пожалуй, самой эффектной частью мастерских стала институтская винокурня, где готовились ликёры, ром и пиво.
Впрочем, главной проблемой было трудоустройство воспитанников – иностранцы, которые доминировали на заводах в Николаевскую эпоху, вспоминали их как конкурентов (которым можно платить 600 руб. вместо 6 тыс. руб.) и якобы (по версии руководителей института) всячески препятствовали их карьере.
Уже гораздо позднее, во время реформ Александра II, закрытый институт был встроен в новую архитектуру высшего образования империи и дал России десятки выдающихся имён учёных и инженеров, таких как Абрам Иоффе и Владимир Зворыкин. А также прекрасную коллекцию знаменитых афиш ежегодных «балов технологов», на каждом из которых можно увидеть скрещённый молоток и французский (разводной) ключ – символику братства технологов.
