БОРИС ХОБОД: «Каждый дом, каждая деревня – это ячейка в кольчуге русского народа»
С владельцем компании FOSTERGROUP, кинопродюсером и общественным деятелем Борисом Хободом мы поговорили о том, как важна историческая связь с предыдущими поколениями, как избежать упрощения культуры и что такое русский культурный код.
– Попасть в кинондустрию из бизнеса и остаться в ней надолго удаётся немногим. Расскажите, пожалуйста, о том, как вы прошли этот путь, как появилась идея заниматься именно кино.
– В киноиндустрии у меня две разные ипостаси: продюсер фильмов и владелец кинотеатра. Дело в том, что мой основной бизнес – продажа акустических систем класса High-End, я занимаюсь этим около 20 лет. В какой-то момент мне предложили площадку, чтобы открыть очередной шоурум High-End, но мне было интересно попробовать что-то новое, демонстрировать не технику, а кинофильмы, которые можно смотреть с её помощью, – и на живом примере видеть преимущества качественного звука. Так появился кинотеатр, в котором мы с вами сейчас находимся.
В кино как бизнес по производству фильмов я попал случайно. Увидел в соцсетях пост моей знакомой о том, что есть картина, которую нужно поддержать. Так я стал сопродюсером фильма «Война Анны». Не мог не стать, потому что фильм, на мой взгляд, очень важный. Он рассказывает о трагедии Великой Отечественной войны. Затем спродюсировал ещё два короткометражных фильма. После этого возник фестиваль.
– Нынешние технологии распространения видео- и аудиоконтента направлены на «фастфудное» потребление. Выходит новый сериал на стриминг-сервисе – смотришь на чём угодно, новый музыкальный сингл – слушаешь на бегу и т.д. High-End – это же история про другое. Она завязана на неравнодушное кино- и аудиопроизводство. Что вы об этом думаете?
– К сожалению, вы правы. Упрощение началось давно. Причём как в контенте, так и в технике. Если сравнивать лучшие современные телевизоры с супертехнологиями (типа QLED, разрешение сумасшедшее), то всё равно старый плазменный телевизор показывает лучше. Это многими признано. Так же как и то, что звук на виниловых пластинках другого качества и «вкуса», чем цифровая программа.
Если мы говорим о «фастфудном» потреблении, то простой бит можно слушать в наушниках в любом качестве, но великие произведения русской и мировой культуры лучше слушать на качественных носителях.
Упрощение, к сожалению, лишает нас качества жизни. Человек развивается душевно и ментально, когда потребляет качественный контент. В наш кинотеатр люди приходят, чтобы посмотреть не только новинки кинопроката, но и старые фильмы, и ощутить, для чего вообще создавался кинематограф.
Но так же, как и винил сейчас переживает свой ренессанс, так, надеюсь, и зрительские и слушательские предпочтения качнутся в сторону более сложного контента – и содержание и в музыке, и в киноиндустрии опять выйдет на первое место.
– Продюсирование фильмов сейчас – способ инвестировать деньги или чистое культуртрегерство?
– Конечно, для меня это больше занятие для души. Я не продюсер в правильном понимании этого слова, когда человек вкладывает деньги, а затем зарабатывает на прокате. Я просматриваю сценарии, которые мне присылают знакомые режиссёры и сценаристы. Выбираю понравившийся. Готов в него вкладывать собственные деньги, не думая о том, как это будет продаваться.
Именно так было с двумя короткими метрами, которые я продюсировал. Мне просто понравилась история. Я посчитал, что эту историю хорошо бы воплотить в кино и дать людям возможность её посмотреть. Кстати, один из этих фильмов, «Скрытый космос», скоро выйдет на платформе «Кинопоиск» «Яндекса».
– Как появилась идея фестиваля кино о дизайне? Какое будущее вы видите сейчас у этого проекта?
– Фестиваль кино о дизайне сосредоточил в себе несколько моих интересов. Первый – разумеется, кино. Второе – работа с качественной акустикой подразумевает постоянную коммуникацию с дизайнерами и архитекторами. Ведь люди покупают систему в новую квартиру или дом и хотят, чтобы это выглядело красиво и вписывалось в интерьер. В какой-то момент я обратил внимание на то, что в России нет кинофестиваля, посвящённого дизайну, хотя в мире такие кинофестивали существуют. Мы провели первый фестиваль в 2021 году, а сейчас проводим второй при поддержке Президентского фонда культурных инициатив. Программа у нас довольно обширная.
– Стало сложнее показывать фильмы из других стран?
– Конечно, определённый негатив чувствуется. Когда мы проводили первый фестиваль, была большая поддержка от европейских, американских коллег, сейчас её у нас нет. Тем не менее заявок очень много. Мы отобрали 12 полнометражных фильмов и семь блоков короткометражек. Есть и европейские, и американские фильмы. Есть фильмы из Индии и Азии. И самое главное – много российских фильмов! Два года назад меня спрашивали: «Кинофестиваль международный, а иностранные фильмы у вас есть?» И я отвечал: «Да у нас нет ни одного российского!» В России снимали мало фильмов о дизайне. Сейчас ситуация кардинально поменялась. У нас есть фильмы про реставрационные проекты в городах, про промышленный и предметный дизайн. Для меня очень важно, что кино позволяет нам заглянуть в самые разные уголки планеты, попасть туда, куда мы сами никогда бы не добрались.
– Я согласен с вами. На днях посмотрел нашумевший «Вызов», и меня заинтересовал не столько сюжет, сколько внутреннее устройство МКС, которое я до сих пор ни в одной документалке не видел. Такая киноэкскурсия…
– Да, такие вещи позволяют гордиться страной. Огромная часть фестиваля посвящена развитию городов. Что удивительно, местные администрации не всегда стремятся задокументировать на видео происходящие изменения. Взять тот же самый Нижний Новгород – за несколько последних лет в городе произошли просто космические метаморфозы! Такие фильмы нужны, потому что мы мало знаем о самих себе и о стране.
Недавно прочёл фразу, которая меня поразила. Ещё 200 лет назад Гоголь говорил: «Велико незнанье России посреди России. Все живёте в иностранных журналах и газетах, а не в земле своей. Город не знает города, человек человека; люди, живущие только за одной стеной, кажется, как бы живут за морями».
У нас ещё одна важная задача – сделать так, чтобы люди больше знали о России.
– Расскажите, пожалуйста, про ваш проект «Русский культурный код». Как он появился?
– Это проект, которым я сейчас очень много занимаюсь. Он появился в январе 2023 года. Ещё год назад я обратил внимание, что у некоторых русских зародились упаднические настроения, мол, всё будет плохо, развиваться невозможно… Я решил открыть Telegram-канал, просто чтобы их поддержать. Начал писать, что всё будет хорошо и прекрасно. Россия – замечательная страна. Русские – замечательный народ. И в какой-то момент захотел разобраться: а что это значит – быть русским? Так появилось название «Русский культурный код».
В рамках проекта мы организуем встречи с писателями и творческими людьми. На них обсуждаем русский язык, историю и культуру, различные аспекты нашей жизни. Проводим встречи с актёрами в кинозалах, с просмотром фильма. Недавно организовали концерт для участников проекта замечательной русской певицы Софьи Онопченко.
Каждому человеку, с которым я встречаюсь на дискуссиях, задаю один и тот же вопрос: «Есть ли для вас что-то, что может характеризовать, какие русские?» Ведь важно, что русский – это не «кто», русский – это «какой». Для меня это дружба. Я считаю, что так, как русские, не дружит никто в мире. Для меня дружба очень важна. Для кого-то главная характеристика русского человека – семья, отношение к родителям или детям, отношение к стране…
На одной из дискуссий мы обсуждали, как раньше формировался русский народ. Каждый дом, каждая деревня – это некая ячейка в кольчуге. Именно из-за того, что все ячейки вместе связаны, получается кольчуга, которую не пробить. Она всегда нас как этнос защищает.
Поскольку проект всё время расширяется, мы придумываем новые смыслы и идеи, активности внутри проекта. Недавно начали делать цикл видеоинтервью с москвичами. Люди сами рассказывают о своём доме, дворе, улице, районе. Как они здесь живут, как жили их бабушки, мамы, родители. Из этих интервью потом монтируются фильмы. Мы назвали этот проект «Добрососедство».
Ещё одно новое наше направление – еженедельные экскурсии по Москве. На каждую собирается по 60–70 человек. Я даже немного переживал, что народу многовато, но всё проходит просто прекрасно.
– Вы активно заняты общественными инициативами в Москве – в чём для вас значение подобной работы?
– Когда я открыл в «Русском культурном коде» направление экскурсий, то стал сам много ходить по Москве. И вот на одной из экскурсий ко мне подошла девушка и спросила: «Борис, вы не знаете, куда делся памятник воинам-ополченцам на улице Усачёва в Хамовниках?» Хотя я долго жил в Хамовниках, этого памятника раньше не видел, честно говоря. Начал разбираться. Выяснилось, что на этом месте снесли завод и стали строить очередной элитный жилой комплекс. Памятник переместили в промзону в Очаково вместе с производством. И вот дом построили, а памятник не вернули.
Написал запрос в Департамент культурного наследия. Мне ответили, что памятник принадлежит заводу: «Какие вопросы к нам?» Тут у меня сработал какой-то триггер. Я считаю, что город должен иметь отношение к памятникам воинам-ополченцам. Кому бы он ни принадлежал, на чьём бы балансе ни находился, город должен обеспечить уход за ним. Более того, у людей должен быть доступ к этому памятнику. Я начал общественную деятельность по его возврату. Собрали за несколько дней 1,5 тыс. подписей под обращением в Департамент культурного наследия о возврате памятника на историческое место. И только тогда мне ответили: «Да, теперь мы понимаем, что это важно для людей. Мы свяжемся с собственником и что-то придумаем». Пока держу этот вопрос на контроле.
После этого случая я обратил внимание на другие такие памятники: какие-то из них находятся на балансе производственных предприятий, скрыты от глаз, находятся в плохом состоянии… Я с этим борюсь, указываю на то, как должно быть сделано. Город обязан говорить собственникам о необходимости сохранения памяти. Все памятники должны быть в реестре города, такую инициативу мы тоже сейчас продвигаем.
Второе направление – восстановление исторических зданий. В тех же Хамовниках есть Дом-музей Павла Корина. Это известный русский художник, работы которого находятся в Третьяковской галерее. В 2012 году здание закрыли на реконструкцию. Десять лет ничего не происходит. Дом стоит за забором и разрушается…
Ещё одна проблема – москвичи не могут попасть внутрь исторических особняков, которые занимают иностранные посольства или которые принадлежат ГлавУПДК МИД, даже с экскурсией. Хочу, чтобы появился документ, обязывающий хотя бы на несколько часов открывать двери для горожан.
Уверен, что культуру и историю, память в Москве нужно обязательно сохранять, иначе мы превратимся в красивый, но бездушный стеклянный город.
Персоны, упоминаемые в этом материале:
Б. М. Хобод
