Выставки как национальные проекты
Часто в литературе можно встретить штамп, что первыми национальными проектами в России были международные и общероссийские выставки, в которых официальный Петербург стал участвовать с самой первой, так называемой Великой выставки промышленных работ всех народов 1851 г. в Лондоне в Гайд-парке. На самом деле с таким же основанием национальными проектами можно называть строительство храмов и крепостей в средневековье, каналов и флота в годы многочисленных войн, борьбу с эпидемиями в эпоху Екатерины II и с голодом в 1890-е гг., освоение Сибири и строительство новой столицы – Петербурга.
Но рациональное зерно в этом заявлении всё-таки есть. Дело в том, что международные выставки рубежа XIX–XX вв. были ярко выраженным новым социальным пространством. Их участниками были крупные предприниматели, мелкие производители-кустари, учёные и государственные чиновники. Посетителем выставки мог быть представитель любого сословия, у которого была возможность купить билет. И что очень важно, это был инструмент презентации государства и нации, что роднит эти первые выставки с современным представлением о национальном проекте.
Планы организации полномасштабной русской выставки в Лондоне, на родине промышленных выставок, возникли одновременно с началом русско-английского сближения в 1907–1908 гг. Перезагрузка происходила под лозунгом слома стереотипов – «недоразумений», как их тогда называли. Обновлённой после 1905 г. общественной элите необходимо было презентовать себя Европе. К тому же возглавивший сближение товарищ министра финансов Василий Тимирязев и его окружение имели огромный опыт и большой интерес к выставочному делу.
Нельзя сказать, что до этого момента Российская империя игнорировала крупнейшие мировые выставочные форумы, но после Великой выставки наступил длительный перерыв, когда русские товары не выставлялись в Великобритании. Возвращение на британский рынок, как ни странно, началось с США, где русская делегация приняла участие во Всемирной выставке в Филадельфии 1876 г. – первой всемирной выставке, организованной за пределами Старого Света. Хотя «русский базар» выглядел очень скромно по сравнению даже с аналогичным японским.
Именно с 1876 г. Россия быстро расширяет своё представительство на различных мировых торговых форумах. В 1893 г. на грандиозной (27 млн посетителей) Колумбовой выставке в Чикаго русская делегация была представлена продукцией более 1 тыс. организаций и частных лиц. Одним из ключевых организаторов российского участия был Василий Тимирязев, с того времени ставший ключевым чиновником в министерстве финансов, ответственным за образ страны на внешних рынках.
Таким образом, в 1890-е гг. о русских товарах уже неплохо знали в США, даже были организованы первые русские кустарные мастерские в крупнейших городах, но в Великобритании русские товары по-прежнему не были известны. Правда, всемирных выставок на Британских островах до 1901 г. не проводилось (если не считать огромную выставку 1899 г. для всех частей Британской империи), но, например, немецкие компании систематически устраивали небольшие базары в разных городах королевства.
И если в 1905 г. в Нью-Йорке прошла первая коллективная выставка русских художников, то гораздо ближе к России – в Лондоне – в этот тяжёлый для англо-русских взаимоотношений год об этом даже не мечтали. Напротив, из-за взаимного охлаждения Россия пропустила Всемирную выставку в Дублине в 1907 г.
И вдруг, словно по мановению волшебной палочки, всё резко изменилось. То, о чём ещё 2 года назад и не мечтали, стало программой минимум. Русская национальная выставка в Лондоне, как вскоре окрестили её в прессе, Тимирязеву и компании представлялась краткосрочной целью, после которой будет дан огромный толчок русскому экспорту не только на Туманный Альбион, но и во всю Британскую империю. В 1909 г. вопрос был поставлен перед Советом министров, который, одобрив, перепоручил дело послу в Лондоне Александру Бенкендорфу. Предполагалось провести выставку уже в 1911 г., причём для руководства страны готовящаяся выставка имела и чисто политическое значение. В 1908 г. успешно прошла франко-британская выставка, организованная для скрепления «сердечного согласия» 1904 г. Очевидно, для русского МИДа важно было символически провести такую же выставку в Лондоне.
Однако уход с поста министра Тимирязева и бюрократические проволочки затягивали дело. В предисловии консула в Лондоне Гейкинга к «Русскому ежегоднику» говорится о планах российского правительства провести эту выставку уже в 1912 г. Вместо русской национальной выставки делегация отправилась на международную конную выставку, проводимую по случаю коронации Георга V. Руководителем делегации был выбран князь Щербатов. Планировалось, что именно на этой выставке британская публика впервые увидит русские тройки. Выставка прошла в «Олимпии» (Западный Кенсингтон), которая на тот момент являлась важнейшим выставочным центром Британской империи. 10 русских офицеров оказались в числе самых маленьких делегаций, приехавших со всего мира приветствовать нового короля. Как сообщала наша пресса, русским на выставке сопутствовал небывалый успех. Королевский кубок взяла русская лошадь «Пикколо», жокеем которой был ротмистр кирасирского полка Марии Фёдоровны Д. Ф. фон Эксе.
Но всё-таки настоящая русская выставка была проведена до войны в Лондоне, и произошло это по частной инициативе Ф. Ф. Мартенса, главного популяризатора русских кустарей в Англии. Именно он профинансировал выставку и договорился с проектом «Выставка “Идеальный дом”». Этот выставочный проект, начатый газетой «Дейли Мейл» в 1908 г., продолжается по настоящий день. Первоначальная идея была показать публике идеи оформления и дизайна домов, как их внешних, так и внутренних интерьеров. В 1911 г. была создана «голландская деревня», принёсшая отличный доход, так как на выставке за 14 дней побывало 500 тыс. человек. Ошеломительный успех идеи заставил организаторов искать всё более оригинальные идеи, поэтому предложение Мартенса создать «русскую деревню» нашло у них поддержку.
Для проведения выставки снимали тот же выставочный центр «Олимпия». На 2 гектарах земли в центре Лондона осенью 1913 г. выросла настоящая русская деревня с подлинными избами, в которых сидели за работой крестьяне-кустари. Экспонаты для выставки предоставила графиня М. Ф. Шереметьева – фрейлина императрицы Марии Фёдоровны. Вокруг деревни возник типичный русский пейзаж с лесом, речкой, огородами, колодцами и мельницами. Выставка открылась 9 октября 1913 г. От русско-британской палаты в Лондон был делегирован её активный участник Г. Талбот, который должен был привезти часть экспонатов Туринской выставки. Вдовствующая императрица Мария Фёдоровна заявила о том, что берёт выставку под своё покровительство. Отечественная пресса праздновала успех частной выставки.
Успех «русской деревни» заключается в том, писал журналист, что русские кустари – настоящие художники, творцы. Их творения – это искусство, а не механическая обработка материалов. Британская публика прежде всего поражалась великому терпению русских мастеров, способных часами сидеть за шлифовкой какой-нибудь детали. Десятки тысяч англичан впервые увидели и приобрели русские кружева, мебель, произведения художественной резьбы. В центре «русской деревни» была возведена православная церковь, маленькая часовня, трактир с гостиницей, водяная мельница и даже здание школы. В домах крестьян сидели девушки в сарафанах и прямо перед публикой пряли и вышивали. Знаковым экспонатом выставки стал первый показ в Лондоне важного русского культурного кода XX в. – оренбургского пухового платка.
Первая крупная победа с новой силой дала толчок идее широкоформатной русской выставки в Лондоне. На этот раз инициатива была подхвачена в самой Великобритании, где за дело взялся британский журналист и историк Бернард Пэрс. Он специально приехал для этого в Россию согласовать планы с редактором «Вестника русско-британской торговой палаты» Савицким. Для более быстрого решения вопроса о создании русского выставочного комитета (и о выделении средств) он совершил поездку в Москву, где выступил перед русскими предпринимателями во главе с политиком и купцом Александром Гучковым в московской купеческой управе. В своей традиционно яркой речи он намекнул, что в Санкт-Петербурге не с кем об этом говорить, так как настоящая русская столица – это Москва, и попросил решить вопрос как можно быстрее из-за предполагаемого закрытия «Белого города» – так назывался огромный выставочный комплекс, построенный к лондонской Олимпиаде. В 1908 г. именно там прошла франко-британская выставка, в 1910 г. – англо-японская, в 1912 г. – англо-латиноамериканская, в 1914 г. – англо-американская, но его собирались снести из-за высокой арендной платы на землю. Гучков в ответной речи заявил, что у него нет сомнений, что москвичи поддержат важнейший для страны проект. Это подтвердили все выступавшие после него. Выставка благоразумно была запланирована на следующий, 1915 г. (за год до Олимпиады в Берлине, британский оргкомитет которой возглавлял Артур Конан Дойл, известный не только как писатель, но и как видный политический деятель), её ожидаемый доход планировался на уровне 360 тыс. фунтов стерлингов, 25 % из которых должна была получить российская сторона.
Казалось бы, процесс пошёл. На выставке мод в Лондоне весной 1914 г. хитом стали русские меха и ткани. Русские товары стали гастролировать по всей Британской империи, добравшись даже до Новой Зеландии. Но август 1914 г. оборвал всё в зародыше.
