Александр Костюк. Охотничий сезон
По взлётной полосе тяжело разбегался исполинский «Боинг-747» с нарисованной на носу мордой леопарда.
Наблюдавший за ним через окно аэропортовского кафе посетитель лет семидесяти с седой, но ещё пышной чёлкой неодобрительно проворчал:
– Совсем спятили, не борт, а детская карусель. На таком летать стыдно.
Сосед по столу насмешливо хмыкнул.
– Готов спорить, Мигунов, ты бы сейчас полгода пенсии отдал, только бы сесть за его «рога».
Мигунов бросил на друга гневный взгляд, но тут же отвёл его.
– Твоя правда, Семёныч, скучаю по небу. С самого выхода на пенсию не летал. Даже на отдых.
Семёныч наклонился над столом:
– А ты бери билет и ко мне, заодно и полетаешь. Самый разгар сезона, охота – закачаешься.
– Дочерей не могу оставить, старик, да и потом Людмиле на могилу памятник заказывать надо, уже год прошёл со смерти…
– Ну смотри, если решишь развеяться, милости просим, – Семёныч посмотрел на часы. – Пора на посадку.
Друзья обнялись на прощанье, и Семёныч скрылся в толпе.
Мигунов собрался уходить. Взял в руки плащ, но задержался, глядя на взлётное поле, и сел обратно за столик.
– Повторите коньяк, – бросил он проходящему официанту.
Мясник Акиф выложил на прилавок только что разрубленную грудинку, поправил лежавшие рядом рульку, вырезку и шейку. Придирчиво осмотрев всю композицию, он остался доволен увиденным и бросил пару ревнивых взглядов на конкурентов. На соседних прилавках зияла пустота. Не все торопились завезти свежий товар с утра. Всего час-другой преимущества, а Акиф успевал продать за это время до десяти килограммов. Небольшая тактическая хитрость приносила плоды, и Акиф гордился своей изобретательностью. Изобилие на прилавке продавало лучше всякой рекламы. Вот и сейчас по мясному ряду двигался в его сторону первый покупатель. За годы работы на рынке Акиф научился безошибочно определять серьёзных клиентов. Этот как раз из их числа, крепкий седой мужчина с выправкой военного и достоинством в каждом жесте. Такие обычно делают большие заказы для большой семьи.
– Чего желаете, уважаемый? – приветливо начал Акиф, предвкушая беседу.
В неторопливый утренний час добрая беседа особенно ценилась на рынке.
Седой поднял взгляд на продавца, но не ответил.
– К какому празднику готовитесь? – продолжил наступление Акиф.
– Почему вы решили, что к празднику?
– За простыми покупками обычно жены ходят, а за серьёзными мужей отправляют.
Седой чуть заметно поморщился.
– Пожалуй, вы правы. Но не в моём случае. Я теперь сам за всеми покупками.
Акиф понял, что задел больную струну.
– Простите, уважаемый.
– Ничего страшного, привык уже. А в остальном вы правы, у меня сегодня день рождения, жду гостей.
– Вот видите, опытный глаз не обманешь, поздравляю, – довольно засмеялся Акиф. – Всё свежее – телятина, свинина. Есть даже баранина. Что хотите приготовить?
– Как раз думал о бараньей ноге. Есть у вас?
– Конечно, даже несколько на выбор. Сколько гостей?
– Минимум трое, максимум восемь.
Акиф озадаченно присвистнул.
– На восемь надо две брать. Точно не знаете?
У покупателя зазвонил мобильный, он ответил.
– Аня… Спасибо, дочка, за поздравление… Сейчас на рынке, готовлюсь вечером встречать гостей… Как каких? Вас всех… Не получится? А позже?.. Ну хорошо, как получится…
Покупатель повесил трубку. И без того суровое лицо посуровело ещё больше. Он повернулся к Акифу:
– Одну ногу.
Акиф грустно вздохнул и отправился в подсобку за ногой.
Ирина Матвеевна достала глубокую тарелку, разложила аккуратной пирамидой пирожки – с одной стороны с яблоками, с другой – с капустой, и накрыла их расшитым полотенцем. В прихожей посмотрелась в зеркало, подкрасила губы, вышла на лестничную клетку и приложила ухо к соседской двери. Услышав звук работающего телевизора, нажала кнопку звонка.
– С днём рождения, дорогой сосед! – театрально пропела она и вручила тарелку открывшему.
Мигунов с закатанными рукавами, в фартуке, принял дары, сдержанно поблагодарил и пригласил на кухню.
Там полным ходом шло приготовление ужина. Вся столешница была уставлена нарезанными овощами, зеленью и приправами, на плите в чугунном казане аппетитно булькала баранья нога. Ирина Матвеевна окинула опытным взглядом хозяйки поле деятельности и восхитилась:
– Где прячешь поварят?
– Кого? – опешил Мигунов.
– Поварят. Ну или гномов. Кто тут за тебя готовит? Не сам же?
Мигунов улыбнулся, оценив комплимент, достал из холодильника початую бутылку белого вина и предложил бокал соседке.
– Обхожусь своими силами. Впрочем, гостей будет немного.
– Что поделаешь, рабочий день, – посочувствовала Ирина Матвеевна. – Тебе ещё повезло, хоть в одном городе с дочками. А моего оболтуса занесло в Мурманск. Дай бог если раз в год навестит, и то проездом.
Мигунов сложил руки на груди и посмотрел за окно.
На столе звякнул мобильный. Мигунов надел очки и прочитал вслух:
– Галина пишет. «С днём рождения. Ничего не готовь, я заказала доставку из ресторана», – Мигунов снял очки и раздражённо бросил телефон на стол. – Кому из нас повезло с детьми, соседка, спорный вопрос. Моя младшая не знает, сможет ли приехать. А старшая, похоже, решила, что я ужин приготовить не могу.
Ирина Матвеевна укоризненно покачала головой:
– Молодёжь… Ты не обижайся на них.
– Последний раз я обиделся на бога, что призвал к себе мою Людмилу раньше меня. Всё остальное чепуха.
Соседка хотела что-то сказать, но не нашлась и промолчала. Возникшая пауза налилась тяжестью. Ирина Матвеевна отставила бокал с вином.
– Засиделась я, надо бежать.
Мигунов проводил её, вернулся на кухню и вылил вино в раковину.
Гром взрыва и победная музыка игровой приставки вывели Галину из созерцательного оцепенения. Она отвернулась от окна и подошла к сыну, девятилетнему Кириллу:
– Доиграл? Собирайся, пора.
– Нет, мам, можно ещё? – заныл мальчик. – Можно, я не поеду?
Галина строго посмотрела на сына.
– Вообще-то, у дедушки день рождения.
– Не хочу к нему, – закапризничал Кирилл.
– Это ещё что за новости?
– Он меня девчонкой назвал.
– Когда?
– В прошлый раз, когда я рассказал, что меня побил Гришка.
Галина поджала губы.
– Я с ним поговорю, милый. Но это не повод не ехать на день рождения. Дедушка у нас человек… – она задумалась, подыскивая более мягкий эпитет, – прямолинейный. Но мы же его всё равно любим?
– А почему вы тогда с тётей Аней спорите, кто с ним на выходных будет?
Галина поперхнулась и закашлялась.
– Это было один раз. Я тогда не могла, и она тоже.
– Не один, я помню. Значит, вы тоже дедушку не любите.
Кирилл топнул ногой и отвернулся.
Галина обалдело посмотрела на сына.
– Что значит – тоже? Сейчас я кому-то всыплю! А ну-ка быстро ноги в руки и одеваться…
В машине ехали молча. Кирилл зло пинал спинку переднего сиденья.
Галина позвонила сестре.
– Ты скоро? Мы уже подъезжаем… Как куда, к папе… Что значит, не сможешь? Ань, у отца день рождения, что может быть важнее?... Понятно, начальник позвал ужинать, а ты не смогла отказать… Ну, желаю успехов в карьере и нескорой пенсии.
Галина чуть не пропустила светофор и резко затормозила.
Кирилл возмущённо завопил:
– Мама, аккуратнее!
– Извини, тётя Аня отвлекла.
– Я говорил тебе, она не любит дедушку.
Галина посмотрела на сына в зеркало и промолчала.
Звонок входной двери прорезал внутреннее пространство квартиры. В ответ ни звука. Галина позвонила ещё раз. Опять тишина. Горло перехватило. Галина бросилась рыться в сумке, нашла ключи, стала открывать дверь. Руки дрожали, не слушались, ключ не попадал в замок.
На кухне горел свет. Галина кинулась туда. Пусто. В остальных комнатах тоже. Она вернулась на кухню. Ноздри защекотал аромат жаркого. Она потрогала казан. Ещё теплый, час-полтора как выключили. Овощи порезаны, но не опущены в кастрюлю. Приготовление прервалось, что-то отвлекло повара.
Первый страх отступил. Галина села на стул и тут заметила испуганный взгляд сына.
– Всё в порядке, сынок, дедушка, наверное, в магазин пошёл.
– Зачем в магазин?
– За продуктами, за чем же ещё. Хотя… – она наморщила лоб, – я же сказала, что готовить не надо…
Она достала мобильный и набрала номер Мигунова.
Звонок раздался прямо перед ней. Галина охнула. Под газетой на столе лежал телефон отца.
Высокие охотничьи сапоги утопали по щиколотку в мокрой листве. Лесной воздух терпко пах сыростью и грибами. Мигунов вздохнул полной грудью, задрал голову к небу и шумно выдохнул.
– Как же я рад, что вырвался к тебе, Семёныч!
– Не шуми, всю дичь распугаешь. Я тоже рад. Вот только как дочкам объяснишь свой побег?
Мигунов пожал плечами.
– Никак.
Семёныч молча поглаживал ствол ружья, ожидая продолжения.
– Всю свою жизнь я думал, что пенсия – это свобода. А оказалось – тюрьма. Даже забота дочерей душит. Да и я им, похоже, в тягость. Так что надо бежать пока есть силы. Да здравствует свобода.
Мигунов испытующе посмотрел на друга.
Семёныч выдержал паузу, потом улыбнулся.
– Ну, этого добра у нас хватает, – он гостеприимным жестом обвёл пространство вокруг. – Пойдём, отпразднуем нашу свободу.
Автор статьи перечисляет свой гонорар в помощь подопечным детям фонда «Русская Берёза».
