АНДРЕЙ КОМАРОВ: «Инвестиции в образование всегда оправданны»
С российским предпринимателем, идеологом философии Белой металлургии, основателем уникальной системы подготовки кадров «Будущее Белой металлургии», автором идеи уникальной школы «СКОЛКА» с практико-ориентированным подходом, коллекционером соц-арта и современного искусства, отцом шестерых детей и просто хорошим человеком мы встретились летом в офисе, который больше похож на современный музей, нежели на рабочее пространство.
Мы поговорили о том, что успех предприятий определяют не только технологические возможности, а в первую очередь люди. О том, что опыт и практика Челябинского трубопрокатного завода (ЧТПЗ) по развитию среднего профессионального образования (СПО) были заложены в основу федерального проекта «Профессионалитет», направленного на обеспечение промышленности квалифицированными кадрами и их соответствующей подготовки исходя из запроса рынка в регионах. О СКОЛКЕ, школе нового типа, которая совместно с индустриальными партнёрами позволит молодым людям осознанно выбирать свой путь в сфере новых индустрий по направлениям – креатив, космос, биотех, ИТ и искусственный интеллект. И, наконец, о музыке, которую надо слушать, чтобы понять, что такое любовь и что делать после 75 лет.
– Андрей Ильич, в вашем офисе у меня возникло ощущение некоего противоречия – вы являетесь родоначальником и апологетом Белой металлургии в России, а все стены – чёрные. Как так получилось?
– Всего лишь дань моде. Как правило, вы долго боретесь за то, чтобы из ваших замыслов во время ремонта что-то воплотилось. Но обычно ничего не получается. Дизайнерам и художникам удаётся делать что-то своё.
Потом вы соглашаетесь с тем, что есть, рассчитываетесь и привыкаете в этом жить. Потом приходят люди и говорят: «Это ваш внутренний мир»… (Смеются.)
Никогда до этого я не сидел в офисе с тёмными стенами. Это эксперимент. Может, перекрасим к следующему вашему приходу.
– А когда в следующий раз встречаться будем? (Смеются.) В прошлый раз, например, на стенах у вас висели картины соц-арта на заводскую тематику, а сейчас – очень правильное современное искусство. Это тоже работа дизайнеров или всё-таки ваш внутренний мир?
– Всё-таки мой. (Улыбается.) В современном искусстве много энергии и новых подходов.
1920–1930-е годы – интереснейшее направление. Смена парадигмы, социального устройства общества, художественных школ, направления развития в нашей стране. Это всегда приводит к огромным выбросам энергии, которые ярко выражаются в искусстве и архитектуре.
Но, как мне кажется, сейчас современное искусство ближе к нам по энергетике. Очень интересные авторы и направления! Как ими не увлечься?
– То есть проводника в мир современного искусства у вас не было?
– Как и за всё, что происходит в моей жизни, я благодарен родителям.
– За воспитание вкуса?
– Да. Мы постоянно познаём что-то новое. Открываем для себя новую музыку, новых авторов. В какой-то момент вы слушаете, например, Концерт № 2 Шопена и понимаете на второй минуте второй части, как звучит любовь. Чтобы осознать Россию, почувствовать её, нужно послушать Третий концерт Рахманинова или его же Вторую симфонию. И всё, в этот момент вы понимаете, что музыка проникает прямо в сердце.
– В этом смысле «Высота 239» является частью России и произведением искусства. Откуда пришла идея создания такого креативного пространства на промышленном предприятии?
– Изначально мы хотели создать такие производства и объекты, чтобы конкурировать с мировыми производителями трубной промышленности. Не просто конкурировать, а выиграть конкуренцию.
Чтобы выиграть эту конкуренцию, нужно было серьёзно подготовиться. Прежде всего нужно было не просто технически соответствовать мировым стандартам, а их превышать.
Например, «Высота 239» – лучшее в мире производство труб большого диаметра. Это подтверждено японцами, немцами, всеми экспертами, кто знаком с проектом. Это первое.
Второе. Мы быстро поняли, что конкурируют не станки со станками, не технологические возможности, а культура с культурой. Мы попытались понять, из чего состоит наша культура, создали свою знаменитую философию преображения – Белую металлургию. А что она преображает? Социум, производственные пространства, рабочую среду и саму личность.
Когда в понимании соединилось, что конкурировать можно с помощью высочайшего уровня технологий и культуры, родилось понятие Белой металлургии и её воплощение – цех «Высота 239».
Он так назван, потому что это самая высокая точка в нашей стране, на которой производятся трубы большого диаметра. Все другие конкуренты производят трубы на высоте 15–40 метров. Максимум 100. Мы производили трубы на высоте 239 метров. Это физическая точка.
– Но расположение завода является историческим?
– Да, но ничего не бывает случайным.
– А то вдруг дизайнеры придумали название и пришлось горку насыпать.
– Нет-нет. (Смеются.) С дизайнерами во главе с Владимиром Юдановым мы работали долгие годы на всех наших проектах. «Высота 239» – уникальный арт-объект, который, являясь высокотехнологичным производством, получил различные архитектурные премии как самый красивый промышленный дизайн.
«Была создана уникальная корпоративная культура,
в которую пришли молодые люди. Когда мы начинали,
все, кто был старше 40 лет, с производств уволились.
Для них было непонятно, зачем надо менять
сложившуюся корпоративную культуру. А молодые
люди поддержали и разделили наши ценности».
– Я была там больше 10 лет назад… тайно, ведь знакомы мы ещё не были. (Смеются.) И было очевидно, что вы вложили в создание этого производства свою душу. А зачем было продавать своё детище?
– К моменту продажи этого бизнеса Дмитрию Александровичу Пумпянскому в нём уже было создано всё, что должно было быть создано. Были реализованы масштабные инвестиционные проекты «Высота 239», «Железный Озон 32», «Финишный Центр». Была создана уникальная корпоративная культура, в которую пришли молодые люди. Когда мы начинали, все, кто был старше 40 лет, с производств уволились. Для них было непонятно, зачем надо менять сложившуюся корпоративную культуру.
А молодые люди поддержали и разделили наши ценности. Мы стали выигрывать всё, что хотели, с точки зрения тендеров и конкурсов. Начали поставлять трубы на самые сложные проекты. Даже на печально известный проект Nord Stream 2 тоже поставляли мы. Это сложнейшая продукция.
Сейчас эти трубопроводные проекты реализованы. Корпоративная культура Белая металлургия построена и развивается. Многие компании в других отраслях стали ей следовать.
«Корпоративная культура Белая металлургия построена
и развивается. Многие компании в других отраслях стали
ей следовать».
– А вы не запатентовали эту философию?
– Нет. Напротив, считаем, что этот подход необходимо копировать. Во благо всеобщего развития. Миссия компании ЧТПЗ звучала так: «Разделяя идеи философии Белой металлургии, мы несём успех и процветание нашим партнёрам, клиентам и обществу».
– Какая долгая миссия… (Смеются.)
– Ключевое – несём успех и процветание нашим клиентам и обществу. Была создана уникальная система подготовки кадров. 12 лет назад нам неоткуда было взять эти кадры. Мы понимали, что находимся на территориях с образовательной инфраструктурой, которая не соответствовала никаким современным на тот момент образовательным стандартам. Нужно было понять, чего достигли европейские, американские, китайские, японские системы образования, выбрать для себя подходящее и на этой основе создать своё.
Таким образом, была создана уникальная система подготовки кадров. Она называется «Будущее Белой металлургии» и сегодня готовит для нас кадры в трёх регионах: в Татарстане, Свердловской области и на Камчатке (новый проект).
Модернизируя своё предприятие, мы поняли, что клиент готов платить за нашу продукцию, потому что за ней стоят не только станки и люди, но и философия труда.
Для любой компании хорошо подготовленный персонал, разделяющий ценности компании и способный выпускать качественную продукцию, – это вклад в фундаментальную стоимость. Это и есть успех.
«СКОЛКА – это уникальный проект по созданию новой модели
школьного образования в нашей стране, который может
повлиять на весь образовательный процесс в дальнейшем».
– Летом на презентации школы «СКОЛКА», строительство которой планируется завершить в следующем году, вы рассказали, что в один из своих колледжей вложили 50 млн долларов. Был ли в этом решении экономический расчёт? В частности, вы рассказывали про молодого человека, который что-то такое изобрёл, что позволило сократить время выпуска продукции на 2 минуты, а это, в свою очередь, позволило сэкономить несколько миллиардов.
– Гениальный парень! Надо уже назвать его имя – Саша Литвиненко. Я всегда стараюсь про него рассказывать. Он окончил наш колледж, был в числе первых выпускников.
Он пришёл работать на предприятие, на «Железный Озон 32». Достиг уважения и признания коллег. Занял одну из ключевых позиций, а через несколько лет придумал, как сэкономить не 2, а 1 минуту на плавке стали.
На определённом типе оборудования плавка длится 45 минут. А Сашина идея позволила сэкономить компании миллиарды рублей каждый год. И таких примеров много, сразу видно, как могут работать подобные инвестиции.
Инвестиции в образование всегда оправданны. Нет ни одного неудачного примера инвестиций в эту сферу. Их не существует. Образование – это самый высокорезультативный вид инвестиций. Даже если не будет счётных вещей, вы меняете культуру компании, меняете среду.
Так, например, в Первоуральске, где завод является градообразующим предприятием, за 10 лет мы создали единую образовательную среду. Все школы города были реконструированы по единой программе, были оснащены классы технологии. Помимо этого, был создан кванториум, велись профориентационные проекты в детских садах.
Так единая образовательная среда меняет жизнь целого города.
Сейчас Саша работает в Трубной металлургической компани (ТМК). Его перевели в научный центр в «Сколково». Он распространяет свои знания и практику на другие предприятия ТМК. Он не изобрёл новой формулы, но применил знания и своё понимание для изменения технологических процессов в компании. Это не было инновацией. Это была новация.
Наши идеи и практика были положены в основу федерального проекта «Профессионалитет», который стартовал в прошлом году и на сегодняшний день уже включает 201 кластер. Это пример того, как впервые бизнес делает совместно с государством столь масштабный проект в образовании.
Со стороны государства хотелось бы поблагодарить лично Татьяну Алексеевну Голикову и Министра просвещения РФ Сергея Сергеевича Кравцова. Было выделено 30 млрд рублей. Со стороны бизнеса участниками проекта стали крупнейшие компании страны.
Мы благодарны, что были использованы наш опыт и ноу-хау. Это система дуального образования. Самую важную роль в ней играет будущий работодатель. Если будущий работодатель не знает, к чему надо готовить студентов и своих будущих работников, значит, не знает никто.
Важно, что в проекте «Профессионалитет» поменялся принцип управления системой СПО – от регионального к отраслевому. А отрасль точно знает, кто ей нужен.
– А как вы от проектов в системе СПО пришли к идее создания школы с не имеющим в России аналогов образовательным подходом?
– Я говорил, что мы попробовали реализовать идею создания единой образовательной среды в Первоуральске. Мы попробовали перенести на школу идею практико-ориентированного подхода. Стали рассуждать, как это можно соединить и сделать.
Директор СКОЛКИ Дмитрий Ефимович Фишбейн на презентации рассказывал, что сегодняшняя школа, к сожалению, в своей деятельности говорит о дне вчерашнем и позавчерашнем. О будущем она почти не говорит. Это во-первых.
«Школе сегодня не хватает качественной профориентации. Мы
поняли это при взаимодействии более чем с 20 первоуральскими
школами. Показалось, что можно попробовать сделать
школу, которая помогает ребёнку, а также его родителям, что
немаловажно, приблизить к себе момент выбора профессии».
Во-вторых, у нас в стране мало практико-ориентированных подходов. Я всегда рассказываю историю, что в советской школе нас тоже профориентировали. Водили по каким-то предприятиям. После экскурсии было устойчивое желание больше никогда в жизни на эти предприятия не приходить. Ну потому что так было организовано, и такое было отношение.
Мы гуляли и уходили. Никакого отношения к выбору будущей профессии это не имело. Например, будучи студентом 2-го курса института, я случайно побывал в кабинете министра. С большой вероятностью после института я мог бы стать работником этого кабинета. Я пришёл в министерство примерно в 7–8 вечера. Никого уже не было. Лифт не работал. Всё скрипело и так выглядело, что я понял, что не хочу быть министром и работать в этом кабинете. Не вдохновили меня эти пространства!
Школе сегодня не хватает качественной профориентации. Мы поняли это при взаимодействии более чем с 20 первоуральскими школами. Показалось, что можно попробовать сделать школу, которая помогает ребёнку, а также его родителям, что немаловажно, приблизить к
себе момент выбора профессии.
Частая и стандартная ситуация, когда родители выбирают школу, а потом через репетиторов или другие системы подготовки доводят ребёнка до высокого балла ЕГЭ. Высокий результат ЕГЭ позволяет поступить в более или менее интересный, престижный вуз. Дальше этот престижный вуз заканчивается. Родители опять помогают, если есть такая возможность, выбрать работу. Человек туда устраивается. Работает 3 года. Через 3 года: «Спасибо большое. Мне вообще это всё не интересно».
Полагаем, что решить эту задачу можно через создание школы, которая вместе с индустриальными партнёрами будет заниматься будущим.
Давайте задумаемся: первоклассник, который пойдёт в следующем году 1 сентября в школу, вступает в активную фазу жизни в 2040 году!
– Я уже бабушкой буду к этому моменту.
– Вот и задумайтесь.
– Не хочу я об этом задумываться. (Смеются.)
– Что мы сегодня рассказываем в школе людям про 2040 год? Говорят, что ничего не известно. Неправда. Многое известно. Известно о проблемах, о том, какие открытия ожидаются.
В СКОЛКЕ мы выбрали индустриальных партнёров, которые будут рассказывать про задачи своей индустрии в разрезе стратегии и с большим сроком планирования. Далее встал вопрос – какие индустрии выбрать. Методом экспертной дискуссии пришли к мнению, что любое направление бизнеса и промышленности будет сталкиваться с развитием нескольких отраслей.
В первую очередь будет расти роль искусственного интеллекта в каждом виде бизнеса.
Во вторую очередь генетические открытия приведут к новому пониманию болезней и их лечения. В связи с этим важной становится тема биотеха.
Ещё одно направление – это креатив. В развитых странах 6–8 % ВВП занимают креативные индустрии.
И, наконец, метапредметное направление Космос.
Идея, которая легла в основу открытия школы нового типа, – соединение новых индустрий и их влияние на будущее. Школа будет давать возможность ребёнку получить профессию в этих индустриях. Но даже если выбор будет сделан не в их пользу, то в любом случае у ребёнка должно быть понимание того, в каком направлении идёт индустриальное развитие.
Нам важно, чтобы индустриальные партнёры имели возможность напрямую влиять на образовательный процесс в школе через рекомендации по методологии и содержанию обучения, совместные проекты с детьми и погружение будущих выпускников школы в жизнь компании, в том числе через практику и стажировки.
Выпускник должен понимать, какая у него будет карьера до 30 лет, сколько он будет получать, чем занимается компания. Чтобы на этапе окончания школы он чётко понимал свой путь.
«Мы создаём беспрецедентную инфраструктуру школы,
которая позволяет делать самые разнообразные проекты
и экспериментировать в различных научных направлениях»
Помимо такой философии мы создаём беспрецедентную инфраструктуру школы, которая позволяет делать самые разнообразные проекты и экспериментировать в различных научных направлениях.
Когда мы это задумали, встала сложнейшая задача по поиску директора. Человека на рынке, который сказал бы: «Я уже это делал», нет.
Поэтому мы искали профессионала, который хорошо понимает, как строится правильная академическая среда, где дети достигают успеха. Человека с опытом, но который способен и имеет желание развиваться, создавать новое.
Таким человеком оказался Дмитрий Ефимович Фишбейн. Мы гордимся тем, что он стал членом нашей команды.
– А стало ли дополнительным фактором, сыгравшим в пользу решения о создании школы, что вы многодетный?
– У меня шесть детей (четыре сына и две дочери) – безусловно, определённый опыт в воспитании и образовании у меня есть не только в рамках развития СПО. (Улыбается.)
– А у меня пока только четверо, но двоих уже записали к вам в СКОЛКУ.
– Вы привели их с собой сегодня? Посмотреть на них.
– А так можно было? (Смеются.) Кстати, пользуясь случаем, и о скидке договоримся?
– Обсудим. (Смеются.)
– А сколько будет стоить год?
– Как говорится, данные уточняются. (Смеются.)
Сегодня не могу точно сказать, сколько будет стоить обучение в школе, потому что мы живём в быстро меняющемся мире. В проект было вложено несколько миллиардов рублей, и эти деньги никогда не окупятся только за счёт оплаты обучения.
Но СКОЛКА – это уникальный проект по созданию новой модели школьного образования в нашей стране, который может повлиять на весь образовательный процесс в дальнейшем.
Это попытка на практике показать обществу и государству более эффективный способ подготовки кадров для индустрий будущего. Задача – попробовать пройти весь этот путь и посмотреть, что получится.
– А когда вы сможете понять, получилось или нет?
– Любой образовательный проект стабилизируется на отметке 5 лет. Если вы хотите устойчивую и хорошо работающую модель, то на это уйдёт 10 лет.
– Если всё получится, будете ли вы тиражировать проект?
– Уже сейчас концепцию нашей школы разделили несколько институций. Например, Свердловская область 1 сентября 2024 года запускает губернаторский лицей в Екатеринбурге, который тоже привлекает к сотрудничеству индустриальных партнёров.
Также мы планируем построить в Сысерти Свердловской области Уральскую образовательную резиденцию. Это будет полигон, где дети из разных школ в формате дополнительного образования смогут отрабатывать проекты взаимодействия с индустриальными партнёрами.
– Ваша супруга Анна Левитанская принимает активное участие в реализации ваших проектов?
– Анна всегда была погружена во все мои проекты, касающиеся социальной сферы. Она играет ключевую роль в развитии образовательных инициатив.
– Не спорите по рабочим вопросам?
– За долгие годы знакомства с Анной Юрьевной можно уже многое не обсуждать и тем более не о чем спорить. Всё и так ясно. (Смеётся.)
– Сейчас вы заняты реализацией нового проекта, глаза горят. А вы собственное будущее как видите? Вот вы упомянули 2040 год.
– В 2041-м мне будет 75 лет. Если вы хотите и в этом возрасте продолжать двигаться вперёд и понять, в каком направлении развиваться, нужно слушать Пятую симфонию Чайковского, вторую часть. Я думаю, что для меня это станет точкой переосмысления и началом чего-то нового.
Персоны, упоминаемые в этом материале:
А. И. Комаров
