Сергей Горьков: «Первая задача – создание стратегии»
Интервью с Сергеем Горьковым мы проводили в здании РСПП, в этот момент проходила программа ЕМВА и на экране показывали фотографии из проекта «Промышленный туризм», в частности посещение хлебозавода. Сергей Николаевич, человек, у которого уникальнейший опыт по управлению предприятиями в разных отраслях, сразу рассказал о том, что работать в 17 лет он начал в качестве пекаря.
– Пекарь – это очень тяжёлая работа. За час, может, получится только минута на отдых, это постоянный физический труд по 8 часов! Это был 9-й класс, 1985 год. У меня была мечта – я очень хотел купить мотоцикл «Ява», который стоил 680–700 рублей. За 3 месяца я заработал 540 рублей, даже пошёл на вторую смену. Потом пришёл к отцу, думал, он добавит соточку, и я куплю свою «Яву». А у родителей случился финансовый кризис, и я отдал все свои деньги им. Короче, «Яву» не купил.
– А когда-то мечта реализовалась?
«Коллекция минералов сопровождала меня всё моё детство. Мы жили на Урале, который известен своими геологическими находками»
– Реализовалась. Когда я работал зампредом в «Сбере», я старался воспитывать коллектив, рассказывая им всякие поучительные истории о том, как важно много работать, включая свою историю: «Послушайте, у меня был такой случай. Я работал летом, как не знаю кто. У меня было всего 3 дня отдыха за лето. Была мечта, которую я не реализовал». И они мне на день рождения подарили «Яву». Правда, 1991 года выпуска. Она в хорошем состоянии, единственное, плохо заводится. А починить никто не может, не осталось специалистов. На прошлых выходных «Ява» у меня заглохла через несколько километров. Назад пришлось толкать. Полтора часа я её назад толкал. Мотоцикл ведь тяжёлый.
– Но своё не бросили! Вы известны как эффективный антикризисный менеджер. Сколько у вас ушло времени на то, чтобы погрузиться в специфику отрасли, когда вас назначили руководителем «Росгеологии»?
– Пути господни, как известно, неисповедимы. Мой дед – заслуженный геолог. До революции он был старателем и добывал золото. Мой отец – горный инженер и почётный геолог. Кстати, ему в мае исполнилось 75 лет, пример беру с него. Коллекция минералов сопровождала меня всё моё детство. Мы жили на Урале, который известен своими геологическими находками. В 1976 году, когда мне было 7 лет, отец взял меня с собой в экспедицию. Но он, так получилось, не рассчитал обратный путь. Мы ушли очень далеко, обстукивали и собирали разные камни, искали породу. Насобирали полный мешок камней. В конце поняли, что кончилась вода. Я очень хорошо помню это состояние, когда хочется пить, а пить нечего. Идти тяжело, потому что много камней. Мы идём, начинает темнеть. Очень хотелось пить, но мы, счастливые и довольные, всё-таки дошли обратно. Это был мой первый геологический опыт. По стопам отца я поступил в Московский горный институт. С геологией было связано немало. Но после армии всё изменилось, изменилась страна. Я пошёл по другой стезе.
«Десять лет провёл в нефтяной отрасли. В середине 2000-х годов у меня были проекты, связанные с твёрдыми полезными ископаемыми. Поэтому с геологией я пересекался не раз»
Десять лет провёл в нефтяной отрасли. В середине 2000-х годов у меня были проекты, связанные с твёрдыми полезными ископаемыми. Поэтому с геологией я пересекался не раз. Назначение меня в «Росгеологию» – это возврат к моим истокам, с одной стороны, а с другой – возможность воспользоваться своим антикризисным опытом для возрождения отрасли.
– С чего, как правило, начинаются антикризисные мероприятия?
– Если честно, я не считаю себя антикризисным управляющим. Мне просто приходится им быть. Моё кредо – создание чего-то нового. Я люблю что-то создавать. Антикризисные меры всегда требуют жёсткости. А у меня натура созидающая. Поэтому первая задача, которую я всегда ставил, – это создание стратегии. Причём за 3–4 месяца. Обычно стратегии делаются годами и пишутся другими людьми, а не лидером. Стратегию должен писать лидер! Если лидер пишет стратегию (а если вы возглавляете компанию, вы должны быть одновременно формальным и неформальным лидером), вы должны вложить людям в голову понимание, куда вы идёте, иначе у вас будет хаотичное движение и системных изменений не произойдёт. Кризис приходит и уходит. Главная задача – выйти из любого кризиса победителем, приобрести знания и выучить этот урок.
«Назначение меня в “Росгеологию” – это возврат к моим истокам, с одной стороны, а с другой – возможность воспользоваться своим антикризисным опытом для возрождения отрасли»
В своей жизни я сделал четыре стратегии. Я люблю это делать на майские праздники. Быстро сделав стратегию, вы закладываете фундамент для будущих успехов.
Другой большой и важный вопрос: как вы эту стратегию делаете. Я поклонник мультимодальной модели, когда не может быть только одного сценария. У вас должна быть способность быстро меняться и перестраиваться, иметь так называемые точки бифуркации. Чем быстрее перестроились, тем быстрее вы можете управлять ситуацией.
Особенность в том, что российские компании мало работают как рыночные компании в других странах мира. В основном компании что-то продают.
Сбербанк был и до сих пор является одной из тех компаний, которые работают на международных рынках. У вас стратегия не может быть выражена в одной модальности, должна быть гибкая конструкция, ориентированная на 17 разных рынков. При мне было 17, сейчас чуть меньше. Это всё равно много. В Сбербанке родилась мультимодальность, она же была заложена в концепцию стратегии ВЭБа и полностью заложена в концепцию «Росгеологии».
Стратегия «Росгеологии» полностью себя оправдала в 2020 году, в самом тяжёлом году для российской геологии, и не только для неё, который мы закончили почти с рекордной прибылью.
По объективным причинам вылетали целые рынки. В основном нефтяной рынок, который составлял 70 % выручки. Он просто вылетел одномоментно после резкого снижения цен в марте-апреле 2020 года. Проблема нефтяного рынка была не только проблемой России. Она была проблемой мировой. Все добывающие нефть страны сжали свою геологоразведку. В результате несколько морских нефтесервисных компаний, работающих на шельфе, крупных мировых игроков, обанкротилось в конце 2020 года.
Мы много инвестировали в свои внутренние ресурсы. Если не инвестировать сейчас, то теряется время. Например, мы проинвестировали в большой беспилотный комплекс, который преодолевает расстояние до 1 тыс. км. Он держит достаточно большую высоту – до 5 км. И его грузоподъемность – 50 кг. Беспилотная технология полностью поменяла аэрогеологию. До этого в основном использовались вертолёты и тяжёлые самолеты. Сейчас с применением беспилотника получается экономия в 10 раз. При этом мы можем реализовывать зелёные технологии – без вырубки просек в лесу.
Ещё мы сделали новый вибросейсмический комплекс. Мы решили сделать скачок, перепрыгнуть французов и американцев – наших конкурентов – и сделать новую машину с частотой сигнала в 3 герца.
– То есть в вашей мультимодальной стратегии были заложены и инвестиции в новые технологии, и сценарий по преодолению кризиса, связанного с пандемией?
«Я считаю, что мультимодальность – это базовый аспект современного мира. Раньше был один “чёрный лебедь” – 2008 года. 2020 год показал, что лебедей бывает пара. Но кто сказал, что их может быть всего пара, а не три или четыре?»
– Было заложено несколько концептов, которые должны были развиваться параллельно. Мультимодальность предполагает параллельное развитие и правильное переключение между сценариями.
26 марта 2020 года мы приняли меры по сжатию и оптимизации, а самое главное – по изменению бизнес-процессов. В первую очередь мы сделали ставку на партнёрские проекты, которые до этого ни разу не были реализованы. Осуществилось 12 сделок с крупными компаниями по твёрдым полезным ископаемым, которые спасли ситуацию.
Если у тебя точка бифуркации – это цена на нефть или курс (в зависимости от бизнеса), тебе главное вовремя принять решение. Сколько бы мы ни делали бизнес-планов и стратегий, никогда ты точно не попадёшь в сценарий прямо в копеечку. Когда вы планируете сценарий best и worst, вы говорите, что никогда в них не попадаете. Никогда! Главное не в том, чтобы попасть в них. Главное – иметь много сценариев до них и между ними (это самое главное). И знать точки бифуркации, когда вы переключаетесь.
Я считаю, что мультимодальность – это базовый аспект современного мира. Раньше был один «чёрный лебедь» – 2008 года. 2020 год показал, что лебедей бывает пара. Но кто сказал, что их может быть всего пара, а не три или четыре? В современном мире нет гарантий. Когда ты на одном рынке, у тебя или всё хорошо, или всё плохо. Как правило, модель простая. Растём, падаем. А кто сказал, что только растём и падаем? Можно по-другому.
Такой же принцип заложен в игре го. Я уважаю шахматы, в которых большое количество комбинаций, но это игра одного сражения. Го – это игра, когда на одной доске сразу пять-шесть взаимосвязанных сражений. Ты должен где-то проигрывать, а где-то выигрывать. Твой выигрыш иногда заключается в одном-двух камешках. Там заложено в несколько тысяч раз больше комбинаций, чем в шахматах, и совершенно другая философия. Рождение игры – это приблизительно 500 год до н. э. Было многоцарствие. Комбинации в книгах о войне Сунь-цзы построены на использовании многих алгоритмов: слабости, силы, манёвра. Всё это заложено в го. Эта игра формировалась для детей князей, чтобы они могли тренировать свой мозг, чтобы в жизни знать, как сражаться. Там изначально заложена мультимодальность. Китай об этом думал ещё тогда.
«Го – это игра, когда на одной доске сразу пять-шесть взаимосвязанных сражений. Ты должен где-то проигрывать, а где-то выигрывать. Твой выигрыш иногда заключается в одном-двух камешках»
– Как часто вы играете в го и с кем?
– Я начал играть лет 10 назад и сейчас играю раз в неделю, обычно в воскресенье, с моим младшим сыном. Мы сейчас готовимся к чемпионату мира, который впервые пройдёт в России с 3 по 9 июня. Россия заняла устойчивую позицию и смогла впервые в истории всего существования этой игры (а вы уже знаете, сколько ей лет) выйти за треугольник Корея – Китай – Япония.
Шахматы не дают понимания мультимодальности, они дают европейский подход: «вижу цель, не вижу препятствий». Мало того, в шахматах определены роли. У вас есть король, королева и определённые правила, а в го вы сами задаёте роли. Камешек и камешек. Имеет значение постановка камня. Это совершенно другой подход.
– Когда будем внедрять го в школьное образование?
– Про школьное я не знаю, а вот в бизнес-школах сто процентов обязательно нужно внедрять. Другого варианта обучить пониманию и ощущению мультимодальности я не вижу.
– А какими другими видами спорта вы увлекаетесь? Я знаю, что вы регулярно принимаете участие в марафонах.
– Я большой сторонник спорта. В юности я занимался борьбой, был разряд по беговым лыжам. Являюсь серебряным призёром чемпионата Европы 2018 года по джиу-джитсу. В этот вид спорта я пришёл благодаря моему младшему сыну. У него был первый чемпионат, Кубок Европы, я поехал с ним. Заболел тренер, и я был вынужден встать в секунданты.
«Когда я бегу, у меня решение задачи появляется само собой. Моя любимая дистанция – 10 км. Полумарафон, марафон – это челлендж. Если ты не ставишь себе сверхзадач, то это превращается в рутину. Я пробежал пять гонок Героев. Перед первой гонкой я сломал ногу, но через год я её пробежал»
В джиу-джитсу стойка 10 секунд, дальше всё внизу. Стойку я знал, а дальше нет. Всё, что я мог говорить, когда сын был внизу, – «давай, давай, давай». На Кубке мы заняли третье место, это было достаточно почётно. Это было лет 6 назад. Мы обрадовались, что выиграли тогда.
Я пришёл к тренеру и говорю: «Послушай, ты мне объясни, пожалуйста, что я должен говорить. Потому что “давай, давай” – это не совсем то», – «Ну, давай на татами – и вперёд», – ответил тренер. И так я стал потихонечку заниматься.
Бег для меня, скорее, медитация, даже не спорт. В 2019 году я написал книгу «Мышление 2.0», про то, как приходить к мысли, как можно решить нестандартные задачи. Один из вариантов – найти форму, позволяющую вам медитировать, которая формирует решение.
Когда я бегу, у меня решение задачи появляется само собой. Моя любимая дистанция – 10 км. Полумарафон, марафон – это челлендж. Если ты не ставишь себе сверхзадач, то это превращается в рутину. Я пробежал пять гонок Героев. Перед первой гонкой я сломал ногу, но через год я её пробежал.
– То есть поход с папой в 7-летнем возрасте научил вас добиваться любых целей?
– Безусловно, меня формировал отец, он приучал меня к труду, для меня это было важно. Благодаря ему я научился формулировать и достигать свои цели. Отец всегда брал меня на свою работу. Он работал в карьере, где были большие автомобили, большая техника. Он меня брал даже в ночную смену, когда я был маленьким. Это то, что ложится на подкорку. Поэтому я стараюсь реализовывать такой подход при воспитании своих детей. Я по возможности всегда беру детей в командировки, чтобы они видели, что я делаю, как я веду переговоры.
У меня четверо детей, из которых с моей любимой женой Аней совместных – трое. Аня – человек, которому я очень благодарен за то, что она есть в моей жизни. Она является невероятной поддержкой для меня. Старшему ребёнку 24 года, младшей будет 5. Счастье иметь разновозрастных детей, потому что всегда у них учишься чему-то новому. Дети – главные учителя. Как в джиу-джитсу меня затащил Николай. Когда бы я там ещё оказался?..
В воспитании – такой же подход: цели, задачи, достижения. Я благодарен, что судьба мне дала таких детей. У каждого есть что-то своё интересное, важное. Я стараюсь это подмечать, стараюсь развивать в каждом особенность. Дать им возможность, помочь, подтолкнуть.
Младшие дети – школьники и дошкольники. Старшая дочь пошла в медиакоммуникации, она очень хорошо пишет эссе. У неё есть своя компания, занимается стриминговой рекламой, достаточно неплохо её делает.
– Ой, а можно телефончик?
– Обсудим. (Смеются.) Старший сын у меня заканчивает магистратуру экономфака МГУ, аналитические способности точно выше средних. У меня, например, как раз средние, просто их несколько, и они очень хорошо сбалансированы.
– Ну прямо средние. (Смеются.) Вы сказали, что на майских праздниках вы обычно пишете стратегии. Какую стратегию вы написали сейчас?
– У нас есть большой научный кластер – это шесть научно-исследовательских институтов, существующих в структуре «Росгеологии».
В 2020 году нам удалось вывести кластер в прибыль, из этого мы будем делать «Геологию 4.0». В этом проекте у меня присутствует интеллектуальный интерес, потому что научный кластер я ещё не трансформировал. Как я это делаю. Я собираю информацию, в том числе через общение с проводниками, закидываю тезисы, чтобы потом их отрабатывать и получать обратную связь, бегаю с этим, в прямом смысле слова. Со стороны это может показаться броуновским движением. Но потом всё это формируется в определённую концепцию. Вот её я за майские праздники и написал.
– Я знаю, вы занимаетесь современным искусством. Вы коллекционируете, поддерживаете?
– И коллекционирую, и поддерживаю. У меня много разных ипостасей. В Третьяковке делал большую выставку «Русский авангард». Я член Попечительского совета Пушкинского музея. У меня одна из самых больших коллекций картин Димы Гутова. А с Дмитрием Аксёновым во время Петербургского Форума мы сделали в Эрмитаже выставку современного искусства Innovation Art. Сейчас хотим этот проект сделать в Арабских Эмиратах, они очень заинтересованы.
– Чур, приглашайте, тем более что мой муж является одним из главных популяризаторов современного искусства в России.
– Договорились! (Смеются.)
– Сергей Николаевич, скажите честно, исходя из вашего опыта, лет через 50 у вас будет консалтинговое бюро, наверное?
– У меня есть такая позиция: для того чтобы быть консалтером, нужно иметь колоссальный опыт. Я считаю, что пока не дозрел до того, чтобы людям говорить: «Вот мой вам совет. Делайте это, и будет вам сто процентов счастье». Пока я не набрал такого опыта. Разве что через 50 лет.
Персоны, упоминаемые в этом материале:
С.Н. Горьков
