Круговорот металла
Удивительно, что до того, как человечество приступило к переработке мусора, оно имело многовековой опыт переработки различных видов металла.
Переработка была всегда – начиная с железного века. Но рынок впервые начал формироваться, видимо, в викторианской Англии. Ещё в 1780-е гг. там произошла техническая революция, резко увеличившая потребление металла и, как следствие, его переработку. Воспетая Чарльзом Диккенсом профессия «грязевых жаворонков» – профессиональных сборщиков металлолома в Темзе и городской канализации – это как раз одна из составляющих этого довольно большого рынка.
Интересно, что русский рынок металлолома складывался в условиях острой конкуренции с Великобританией, и многие русские компании внимательно следили за ситуацией на Туманном Альбионе. «Морской сборник» в 1868 г. отмечал «интересный опыт господина Фразера в Вульвичских Арсеналах» (имеется в виду Вулидж, пригород Лондона, давший нам футбольный клуб «Арсенал»). Он сделал «сбережение» – когда правительство подняло цену на сырьё для карронад, он стал использовать железный лом, серьёзно сократив себестоимость пушек. Оказалось, что дешёвое мягкое железо из обычного лома (scrap iron) после переработки в публинговых печах приобретает «качества, более необходимые в орудии».
В России массовый сбор металлолома начался в XVIII в. Россия неожиданно вышла на первые места по производству чугуна в мире и активно его продавала. В итоге в начале XIX в. только в балтийских портах и на ижорских заводах было 240 164 пуда «железа старого отбора, лома и староманерных якорей». Однако адмиралтейство его никому не отдавало, а заводчики выставляли негодную цену. Именно тогда мы первый раз сталкиваемся с уникальной особенностью рынка лома металлов – чрезвычайно высокой амплитудой ценовых колебаний и почти непрогнозируемой динамикой. Попросту никто не знал, сколько стоит это гигантское количество ржавого барахла, из-за новых способов металлообработки ставшего никому не нужным.
Ситуация разрешилась очень любопытно. Коллежский советник, инженер и организатор эпохи Крымской войны Николай Путилов в 1857 г. ушёл в отставку. А в 1858 г. он предложил отдать весь старый лом – 240 тыс. пудов! – ему бесплатно. Взамен он обещал выдать в течение 3 лет сортового железа на 90 т. Его предложение было рассмотрено на высочайшем уровне и одобрено. Более того, ему ещё дали государственный кредит в 60 тыс. руб. Так в 1858 г. в России началась переплавка металлолома в промышленном масштабе. Именно из этого начинания вырос знаменитый путиловский завод, обеспечивший рельсами железнодорожный бум второй половины XIX в.
Во время Первой мировой войны опыт сбора металла из домашних хозяйств в Берлине вдохновил массовые кампании сбора металлолома в России. Интересно, что сбор организовывался даже на фронтах – предполагалось, что места военных действий станут на некоторое время после заключения мира источником лома для металлургических заводов. В годы Гражданской войны сбор лома и торговля им становится системным явлением по обе стороны конфликта.
Интересно, что эта отрасль постепенно связывалась с коррупцией. Так, например, советский писатель Марк Еленин в псевдоисторической эпопее «Семь смертных грехов» обвинял Врангеля и верхушку белого Юга в афере с продажей русского флота туркам под видом лома для личного обогащения. Белые указывали на «возмутительный» акт возобновления торговли с Германией в 1918 г. (Первая мировая война ещё шла, и де-факто Советская Россия стала поддерживать Тройственный союз) на основе мена – металлолом и русский лён на немецкий уголь и кокс. Исторический договор подписали народный комиссар финансов Менжинский и фирма Гуго Стиннеса, именно с него началось долговременное советско-германское экономическое сотрудничество. Особенно печальной страницей была продажа под видом цветного металла колоколов московских монастырей американским предпринимателям.
Ажиотаж вокруг сбора лома был тогда во всём мире. Иначе как был бы возможен случай, когда Виктор Люстиг дважды «продал» Эйфелеву башню на металлолом? Представляясь французским чиновником, он по секрету говорил компаниям, торгующим ломом, что Эйфелеву башню скоро снесут, и брал взятки за право первым претендовать на её покупку.
После свёртывания НЭПа и перехода к плановой экономике сбор металлома стал её неотъемлемой частью. Правда, первые же планы сбора (особенно в 1931 г.) оказались провальными: бесплатно и на энтузиазме лом не собирался. До революции за цветной лом давали 70–80 % рыночной цены первичного сырья. Когда это стало частью плана, оказалось, что лучше всего сбор лома передать детям. В советское время сбор металлома полностью декоммерциализировался и стал чем-то вроде вечной обязанности школьников. Ещё у Макаренко дети стали собирать лом (с нормами до 15–20 кг (!) на школьника). Соревнования между пионерскими звеньями, где призами могли быть грамоты или даже поездки в Артек, буквально восполнили рыночную игру. Из собранного ими материала строились тепловозы, танки, трактора, самолёты, запускались домны. В 1958 г. из собранного пионерами металлолома было собрано 1317 автомобилей ГАЗ-51. В советских учебниках по математике даже задачки начинались так: «Пионеры одной школы собрали 80 т металлолома, а другой – 5/8 этого количества».
30 лет назад Россия снова вернулась к рыночным отношениям в экономике вторметаллов, открыв новую главу в одном из самых исторически важных родов предпринимательской деятельности.
