Анастасия Бурдзенидзе: «Я готова к тому, что меня будут топить»
Как, споткнувшись о предательство бизнес-партнёров, не опустить руки и где черпать силы для успешной работы, «Бизнесу России» рассказала ресторатор Анастасия Бурдзенидзе.
– Вы представляете одну из самых пострадавших от пандемии отраслей. Каково ваше деловое самочувствие сейчас?
– Ресторанный бизнес сильно пострадал в прошлом году, когда всё было закрыто. Это несравнимо с введением QR-кодов этим летом, когда пусть трафик и снизился, но полные веранды были у всех.
Хуже всего, когда в такое непростое время приходится иметь дело с нечистыми на руку партнёрами, что мне и пришлось испытать. Был у нас ресторан «Ялта», и в один прекрасный день я узнала, что партнёры по бизнесу договорились за моей спиной перезаключить договор аренды.
Меня это выбило из колеи, но я быстро пришла в себя. Я же с самого детства такая – всегда очень остро реагировала на несправедливость и смело лезла в драку, когда видела, что кто-то жульничает. Но благодаря этому же качеству научилась и быстро собираться, успокаиваться, относиться к испытаниям хладнокровно. Так что и в этот раз руки не опустились. Когда в тебе кипят новые идеи – они же открывают и новые возможности.
– На жадных арендодателей бизнес тоже жаловался…
– Такое тоже не редкость, хотя всё же большинство владельцев коммерческих площадей пошли арендаторам навстречу – практически все торговые центры сделали скидки до 50 %, но вот нам не повезло. Владелец выставил штрафы и буквально вынудил нас съехать, оставив ему всё имущество, мебель, часть сотрудников. Человеку просто было выгодно, чтобы мы съехали и наш бизнес полностью перешёл ему.
– То есть можно взять в аренду помещение, сделать там ремонт, обеспечить поток посетителей – и потерять…
– Да. Практически в каждом договоре аренды до сих пор есть пункт, согласно которому просрочка арендного платежа может считаться основанием для одностороннего расторжения договора. И сделать тут ничего нельзя.
– Вы же совсем недавно пришли в ресторанный бизнес. Почему именно такой выбор?
– Вообще у меня экономическое образование, и не одно. Я всё время занималась банками и финансами, хотя и открыла на каком-то этапе свою строительную дизайнерскую компанию. Мысль прийти в ресторанный бизнес пришла ко мне, можно сказать, вынужденно. У меня в посёлке на Новой Риге прямо почти под окном дома работал ресторан. И, бывая там каждый раз, я прикидывала в уме, как бы тут всё можно было бы сделать иначе – лучше, комфортнее, интереснее. Наконец, я договорилась с собственниками этого заведения, перезаключила договор аренды. Так и появился мой первый ресторан River Cafe, который пользовался сумасшедшим спросом для свадеб, дней рождения, других торжеств. Но в 2018 году он сгорел…
– Сожгли?
– Нет. Короткое замыкание. Это стало очевидно при разборе причин пожара, когда вскрыли. Просто так строят.
– Проводка не выдержала?
– Да. И это, могу сказать, настоящая беда большинства арендаторов. Когда я взяла помещение под свой новый ресторан, в ходе ремонта обнаружилась та же самая проблема с проводкой, что и в моём первом ресторане, – качество проводов не соответствовало требуемым нагрузкам. Кстати, и для собственника это тоже стало неприятным открытием. Хорошо я как человек уже опытный знаю теперь, на что арендатору следует обращать внимание.
– Вы в семье были единственным ребёнком?
– Нет, у меня есть брат, он на 11 лет меня старше. Но я была из тех детей, для которых в семье делают всё. Я с папой везде по стране путешествовала, на рыбалку с ним ездила, помогала. Он меня научил водить машину, когда мне было всего 7 лет.
Кстати, мои папа и свёкр познакомились в тот же день, что и мы с моим мужем. Они сразу сдружились и, помню, сказали нам: «Вы можете, как хотите, жениться или не жениться – но мы всё равно теперь лучшие друзья».
Они были друзья не разлей вода до самой смерти, ушли один за другим. Кстати, папа умер через 2 недели после золотой свадьбы. 50 лет прожил с мамой в браке, и 62 года совместной жизни. Мои родители познакомились в школе, им было 10 лет, их в 5-м классе посадили за одну парту. И вот с тех пор они не расставались.
А ещё папа мне – новорождённой – жизнь спас. Когда я очень сильно заболела из-за халатности врачей в роддоме, папа бросил всё и на год раньше приехал со стройки БАМа, из Тынды. Он поднял все свои связи и знакомства, и из Японии мне привезли какие-то сильные антибиотики, благодаря которым я выжила.
Дедушка, папин отец, был военным. И папа, помню, хоть воспитывал меня в любви, но приучал и к дисциплине. Каждое утро на подъём и уборку кровати – 40 секунд.
И поэтому меня сегодня какими-то житейскими неприятностями вроде непродления договора аренды точно уже не сломать! (Смеётся.) Я всегда готова к тому, что меня топить будут – с детства умею задерживать дыхание надолго под водой. Тоже папа научил.
– И эту модель воспитания от отца вы перенесли на ваших детей?
– Я вообще детей своих во всём поддерживаю. Думаю, если бы у меня их было двое или один – наверное, я всё-таки по-другому себя с ними вела – характер у меня авторитарный, жёсткий. А когда их пятеро – пусть развиваются свободно, глядя на ошибки друг друга.
Вот моему Тимуру 15 лет. Он сначала хотел быть врачом, стоматологом, теперь уже не хочет – увлёкся компьютерами. В 15 лет какие-то себе деньги сам зарабатывает, что-то там программирует, кому-то продаёт, покупает. Старшей Полине – 21, учится в МГИМО, но вот разонравилось ей, «душа не лежит». Собирается переводиться в другой вуз. Я не препятствую – это выбор взрослого человека.
– А маленьким вашим сколько?
– Вот будет в этом году 4, 3, а самому младшему в декабре – 2. Старший из них уже свободно говорит по-английски. А как он любит все эти научные детские книжки, энциклопедии! Всем интересуется: от анатомии человека и животных с птицами до микробов. Карты мира разукрашивает сам и ещё нас заставляет.
– После того как вы обожглись на деловых партнёрах, рискнёте ещё повторить такой опыт?
– Уже после инцидента с «Ялтой» мне поступило два предложения войти в бизнес на правах управляющего партнёра, при этом не вкладывая свои деньги. Казалось бы, где тут риск…. Одно из предложений я уже точно отвергла. Целую неделю прикидывала, анализировала и поняла, что не стоит ввязываться в это дело.
– Что именно смутило?
– Люди вложили в ресторан 86 млн рублей, а продают за 25.... С чего вдруг такой огромный дисконт? Ты приходишь на место и понимаешь, что там одна только вентиляция стоит 15 млн. Ну и сразу видно, что место не то, да и собственник странный.
– Если не считать «развод» с бизнес-партнёрами, что ещё обидного для вас как предпринимателя произошло за последнее время?
– Был такой эпизод, когда в одном из больших московских парков я присмотрела площадь под ресторан, заключила предварительный договор с владельцем помещения и уже начала разрабатывать дизайн-проект, какие-то другие рабочие параметры… И вот, «в полной боевой готовности» выхожу я на сделку и… узнаю, что один известный ресторатор уже предложил владельцам площади более выгодные условия, и договор в итоге заключили именно с ним. Но я уже сказала, как отношусь к таким поворотам, – «значит, не судьба».
– Сейчас, когда тема с локдауном уже не актуальна, какие болевые точки остались на ресторанном рынке?
– Огромная просто проблема с кадрами. Именно с линейным персоналом. Во время введения максимальных ограничений в 2020 году абсолютное большинство работников кухонь и залов были вынуждены вернуться на Родину. Всё же кто бы что ни говорил про мигрантов, нередко справедливо, но очевидный факт – они отменные работяги! Непьющие. И мне с ними – киргизами, таджиками, узбеками – было действительно гораздо проще иметь дело, чем с местными работниками.
Да, они сейчас потихоньку начинают возвращаться, вот только едва оправившийся от ударов рынок не особо готов их принимать в былых объёмах. Требуется заново всех регистрировать, заново получать патенты, появились новые требования, связанные с вакцинацией.
– Есть ли «запасной аэродром» в виде стороннего бизнеса, если вдруг надумаете (или придётся) уйти из рестораторов?
– У меня же долгое время была компания, занимающаяся строительством, ремонтом, дизайном. Если честно, не вспомню, почему отказалась от этого направления. Возможно, мне показалось, что это не так выгодно, как решение всяких финансовых банковских вопросов.
На самом деле, сегодня не так просто найти людей, способных качественно делать ремонт. А в тех компаниях, где работники с нормальными руками, почти всегда хромает менеджмент. Такой парадокс этого рынка.
Вот у меня сейчас дом строится, там работает команда. И как только они достроят, будем думать о дальнейшем сотрудничестве в рамках компании. Или не думать.
– Рубрика «испытано на себе»?
– Да. У меня и раньше так была построена работа. Есть свои суперархитекторы. Я рада, что те девочки, с которыми я давно начинала работать в этой сфере, вышли сегодня как дизайнеры на топ-уровень.
– Вы живёте и работаете в сумасшедшем темпе. Как и где восстанавливаете силы?
– Нынешним летом я должна была с мужем и детьми ехать в Хакасию. Хотели устроить сплав по Енисею, подняться на горы. Поехали в итоге без меня, здесь дела задержали. Поездку на Байкал, видимо, тоже пропускаю – по тем же причинам... Все эти места силы я оставлю уже на следующий год. Но, признаюсь, мне и в Москве есть откуда силы черпать.
Персоны, упоминаемые в этом материале:
А. Бурдзенидзе
