Юрий Станкевич: «Мы рискуем угодить в “инвестиционную ловушку”»
Роль топливно-энергетического комплекса в экономике страны по-прежнему остаётся огромной. При этом проблемы, которые испытывает ТЭК во многом «благодаря» государственной политике, в массе своей остаются нерешёнными, а подчас приобретают ещё большую остроту. О необходимости их решения, механизмах, которые необходимо для этого задействовать, размышляет заместитель председателя Комитета РСПП по энергетической политике и энергоэффективности Юрий Станкевич.
– Юрий Аркадьевич, разговоры о необходимости улучшения инвестиционного климата в стране идут уже очень давно. Какие-то реальные изменения всё же происходят?
– В последние годы диалог между бизнесом и властью всё чаще напоминает обмен лозунгами: при общем понимании ситуации дискуссия зачастую обрывается, переходя в монолог, как только речь заходит о конкретных шагах и необходимых управленческих решениях. Тем не менее не могу избежать банальной констатации общеизвестного факта – успешное экономическое развитие возможно лишь при условии гармоничного баланса интересов трёх сторон: общества, государства и бизнеса. Инвестиционный климат большой страны неразрывно связан с положением дел и отношением к бизнесу в отдельных регионах, которые находятся в едином федеральном правовом пространстве, но при этом имеют свои социальные, природные и исторические особенности.
За пару лет мы привыкли связывать возникшие трудности с напряжением во внешнеполитической сфере. Однако большинство компаний–членов РСПП свидетельствуют: ухудшение деловой среды в 2015–2016 годах в значительной степени связано с внутренними факторами. Среди наиболее распространённых по-прежнему рост цен и тарифов, избыточно высокие налоги и обязательные платежи, недостаток квалифицированных кадров, высокие административные барьеры, коррупция и неэффективная судебная система, недобросовестная конкуренция.
Несмотря на это, мы видим, что компании федерального масштаба продолжают добросовестно выполнять социальные обязательства, сокращать издержки, искать пути повышения эффективности и объекты для выгодных инвестиций.
– В первую очередь это, конечно, касается компаний ТЭКа?
– Топливно-энергетический комплекс будет сохранять в обозримой перспективе своё значение для экономической безопасности России. Однако, на мой взгляд, в ближайшие годы и органам власти, и акционерам ресурсно ориентированных компаний крайне необходимо решить совместную задачу, о которой постоянно говорят и политики, и экономисты, и ведущие эксперты. Более того, эта задача неоднократно упоминалась в официальных документах стратегического и отраслевого развития. Речь идёт о смене роли ТЭКа в экономике страны: от локомотива – к надёжному поставщику энергетических ресурсов.
В противном случае, исходя из теории спиралевидного развития истории, мы вновь и вновь будем оказываться в зависимости от внешней конъюнктуры, попадая в воронку шторма, который может набирать свою силу в самых разных экономических и геополитических уголках планеты.
– При этом и в нашем «внутреннем» море неспокойно. «Правила игры» для бизнеса по-прежнему далеки от постоянства, стабильности…
– РСПП очень беспокоят частые изменения законодательства, которые напрямую влияют на деловой климат и настроения в предпринимательской среде. Только в налоговой сфере органами федеральной власти, прежде всего исполнительной, ежегодно инициируются десятки изменений. Нефтяная отрасль является полем постоянных налоговых новаций. Практически каждый год в головах чиновников появляются идеи, как сложившуюся налоговую систему «улучшить», возникают и уверенно входят в экономический оборот специальные термины – налоговый манёвр, большой налоговый манёвр, НДД, налог на финансовый результат, отрицательный акциз и т.д. Такое внимание к отрасли со стороны регулирующих органов, прежде всего Минфина, понятно: предприятия отрасли работают стабильно. Поэтому всегда существует соблазн изыскать финансовые резервы у тех, кто хорошо работает, а вдруг у них есть «заначка», отобрав которую, государство разживётся, а предприятие не пострадает?
Всё это происходит на фоне резкого ухудшения макроэкономических условий. Если говорить о вертикально интегрированных нефтяных компаниях, то совокупность неблагоприятных факторов, среди которых увеличение фискальной нагрузки занимает не последнее место, привела к тому, что в 2015 году капитальные затраты в среднем снизились в долларовом выражении почти на треть. В первом полугодии 2016 года негативная тенденция сохранилась.
– В ближайшей перспективе ситуация может измениться к лучшему?
– Вряд ли. В следующем году Минфин России планирует осуществить новые дополнительные изъятия из нефтяной отрасли. В предложениях, направленных Минфином России в Правительство РФ 22 сентября с.г., представлены три варианта изъятия денежных средств в сумме 232 млрд руб. у нефтяных компаний:
- за счёт увеличения акцизов и НДПИ (50/50%);
- за счёт увеличения экспортной пошлины на нефть (100%);
- за счёт увеличения НДПИ (100%).
Реализация данных предложений грозит сокращением финансирования нефтедобычи в размере от 116 до 395 млрд рублей, потери сегмента нефтепереработки могут составить 58 млрд рублей.
Тенденция повышения финансовых изъятий из нефтяной отрасли касается не только налоговой сферы. Ужесточается экологическое законодательство, нефтяные компании ежегодно вкладывают суммы, исчисляемые в десятках миллиардов рублей, в мероприятия по полезному использованию попутного нефтяного газа. Изменение законодательства об отходах привело к существенному росту затрат на утилизацию и захоронение бурового шлама. В ближайшие годы предстоят масштабные расходы, связанные с внедрением наилучших доступных технологий.
При этом тормозится давно назревшая реформа системы налогообложения нефтяной отрасли, в частности переход от принципа налогообложения валового дохода (НДПИ) на налогообложение финансового результата. Отрасль рассчитывала привести налогообложение в соответствие с реалиями, в которых она существует, однако те дополнительные средства, которые могут быть получены от перехода части месторождений на режим НДД (по оценкам, это около 50 млрд рублей), с лихвой перекрываются планируемыми налоговыми изъятиями и поэтому не могут дать ожидаемого положительного эффекта.
– Понятно, что государству деньги нужны сейчас. Отсюда такие вот особенности налоговой политики.
– Да. Государство предпочитает решение сиюминутной, тактической задачи наполнения бюджета на очередной финансовый год решению задачи стратегического плана – обеспечению стабильных поступлений в бюджет в течение десятилетий. Надеюсь, что представленные бизнесом расчёты убедят правительство отказаться от планов бесконечно «трясти» отрасль, ведь в противном случае нефтяникам придётся сворачивать и так достаточно скромные инвестиционные программы. Это неминуемо приведёт к снижению и текущей добычи нефти, и объёмов геологоразведочных работ, то есть создаст предпосылки для дальнейшего падения производства в связи с отсутствием новых открытий. Мы рискуем угодить в «инвестиционную ловушку», из которой потом придётся долго выбираться.
– Вероятно, пострадают и смежные отрасли?
– Конечно. Поскольку в результате сокращения инвестиций они лишатся заказов нефтяников, и это негативно скажется на состоянии российской экономики в целом. Вкладывать деньги и силы, не понимая перспектив и рисков, не согласится ни один частный инвестор.
Стратегические документы государства, казалось бы, призваны внести ясность и определённость: задать основные направления экономической политики, обеспечить предсказуемость ключевых параметров, сориентировать в имеющихся «развилках» развития. Документы государственного стратегического планирования лежат в основе бизнес-планов компаний.
Но всё это далеко от сегодняшней российской действительности.
Наличие противоречивых экономических прогнозов и чрезмерная подвижность экономических приоритетов создают ментальную панику у государственных стратегов. Между тем список вызовов, стоящих перед российским энергетическим сектором, составлен давно. С годами меняется их масштаб, но адекватные ответы по-прежнему подбираются с трудом. Государственные решения приобретают точечный характер и больше преследуют конъюнктурные цели. А имеющиеся стратегические приоритеты весьма часто упускаются из виду, оставаясь декларативными тезисами, имеющими мало общего с реальной государственной политикой.
