Интерес к ближнему
Воскресное утро прекрасно тем, что никто не тревожит поздний сон. Можно спокойно спать или просто валяться в постели, никуда не торопясь и не боясь, что тебя застанут врасплох с нерасчёсанными волосами, с заспанным голосом.
Впрочем, прийти никто и не мог, а вот ранние звонки частенько досаждали Ингрид. Она работала допоздна и вставала тоже не рано. Поэтому, когда её сон нарушал вибрирующий у подушки телефон, она еле сдерживалась, чтобы не запустить им в стену. Сейчас был именно такой момент. Телефон надрывно жужжал, сотрясая, казалось, не только кровать, но и весь дом. Какого чёрта и кому нужно в такую рань?
На экране определился номер Оксаны, старинной приятельницы, с которой они давно не виделись и лишь поддерживали вялое общение в соцсетях.
– Давайте сегодня обязательно пообедаем! – энтузиазм Оксаны выплёскивался из трубки.
– Что-то случилось? – удивилась Ингрид.
– Случилось, – с вызовом ответила Оксана. – Мы уже почти год не виделись. Надо срочно встречаться. В два часа успеете?
Ингрид повернулась к лежавшему рядом Володе.
На экране определился номер Оксаны, старинной приятельницы, с которой они давно не виделись и лишь поддерживали вялое общение в соцсетях.
– Ты не против пообедать с Оксаной и её мужем?
– Без проблем, – не открывая глаз, ответил тот.
Когда Ингрид повесила трубку, Володя приподнялся на подушке и спросил:
– А что это вдруг?
– Не знаю. Наверное, что-то нужно от меня. В сети видела, они делают ремонт дома. Может, хочет привлечь меня. Разумеется, по дружбе, то есть бесплатно.
Ингрид жила в России более десяти лет, но до сих пор не привыкла к тому, что у русских называется дружбой. У неё была добрая сотня знакомых, которые называли себя её друзьями, но при этом вряд ли смогли бы рассказать о том, чем она живёт. Тем не менее её всегда приглашали на всевозможные праздники вплоть до семейных (однажды она даже выступила в роли крёстной матери сына Оксаны), на которых степень теплоты общения явно превосходила требуемую. Первое время такое обращение пьянило, как вино (эти русские просто душки!), но потом начало понемногу раздражать. Это раздражение достигло апогея в отношениях с Оксаной.
С ней они познакомились в первый день после приезда в Москву. Ингрид занималась промышленным дизайном, и её, шведку со знанием русского языка (мать в советское время вышла замуж за шведа и уехала из Ленинграда), командировали в бурлящую экономическим ростом Россию в начале двухтысячных. Оксана работала с ней вместе первые два года и стала её проводником не только в офисной, но и в социальной жизни. Благодаря ей Ингрид быстро погрузилась в модные круги столичной молодёжи, перезнакомилась с известными художниками, журналистами, писателями, телевизионщиками и просто тусовщиками неопределённых занятий. Эйфория захлестнула её. Она вращалась в самом центре интеллектуальной элиты московского общества, которая осмысленно и чётко противопоставляла себя буржуазной прослойке, праздновавшей каждую пятницу в «Дягилеве» или «Осени» очередное закрытие сделки или выход на IPO.
Иностранке с русскими корнями в любой компании были рады. Приятельские отношения завязывались на лету, после нескольких рюмок водки переходили в дружбу до гробовой доски, а на следующее утро приобретали оттенок покровительственной заботы. Ингрид не возражала. Но через некоторое время из категории «новичок» она перешла в «свояка» и почувствовала, как интерес к ней упал. Вчерашние клятвы в дружбе усохли до бледного «как дела?» при встрече и удовлетворялись ответом «хорошо, спасибо».
Оксана, несмотря на замужество и переход на другую работу, по-прежнему живо общалась с Ингрид. Ингрид тоже вскоре вышла замуж, и они стали дружить семьями. Регулярные званые ужины по выходным, совместные походы на интеллектуальное кино или резонансные спектакли, семейные мероприятия и даже пара совместных поездок в отпуск к морю. Всё выглядело исключительно приятно, но в то же время у Ингрид постепенно накапливалось раздражённое непонимание. Однажды после очередного совместного ужина она спросила Володю:
– Скажи, это так заведено у русских: не интересоваться делами друзей?
Володя удивился. Ингрид пояснила: за последние несколько встреч Оксана ни разу не спросила, как у неё дела. Дело в том, что за два года до этого Ингрид ушла из большой корпорации и открыла собственное дизайн-бюро. Дела шли с переменным успехом, и моральная поддержка друзей требовалась ей как никогда.
– Ерунда, – отмахнулся Володя. – Наверняка следит за тобой в фейсбуке, всё и так знает.
– Но я же не пишу в фейсбуке о своих чувствах? Там ведь только парадная афиша. А что за ней скрывается?
– Не обращай внимания.
Дела шли с переменным успехом, и моральная поддержка друзей требовалась ей как никогда.
– Как это, не обращать внимания? Зачем тогда общаться с людьми, которым не интересны твои переживания? Разве это дружба?
Володя не смог возразить, а Ингрид впервые сделала горький вывод, что даже та единственная подруга, что продержалась дольше других, таковой, по сути, не является. После этого как-то сами по себе перестали совпадать графики отдыха, совместные мероприятия, и даже телефонные разговоры сошли на нет. И вот через год случился тот воскресный звонок...
– Ты так уверена, что она хочет видеть тебя в корыстных целях?
Ингрид посмотрела на Володю с нежностью. Мужчины любой нации наивны и простодушны в том, что касается отношений, в особенности между женщинами.
– Может, она просто соскучилась? Мы же действительно не виделись уже год.
– Уверена, ей что-то нужно. И ещё. Готова поспорить, что она не спросит, как у меня дела.
– Почему?
– Не понимаю. Такое впечатление, что после того, как я открыла свою фирму, она избегает этой темы.
Произнеся это, Ингрид поняла, что настроение окончательно испортилось...
За обедом беседа текла в предсказанном Ингрид русле. Спросив, как дела, Оксана еле дождалась формального ответа «нормально» и тут же взахлёб начала рассказывать, как у них продвигается ремонт. Её муж поинтересовался, как у Володи с работой. Услышав о проблемах с клиентами, почти обрадовался и принялся давать советы из разряда тех, что можно прочитать в любой книге об эффективном менеджменте. Оксана тем временем сменила тему ремонта на свою новую работу. Раз в два-три года она меняла работодателя из гигиенических соображений, чтобы не застаиваться на одном месте и планомерно повышать зарплату.
Володя взглянул на Ингрид. Она откровенно скучала, лишь изредка поддакивая или удивляясь из приличия. Чтобы не мучить жену, Володя изобразил необходимость срочно ехать на работу. Ингрид поняла намёк и сказала, что поедет с ним. После трогательного расставания с обещаниями чаще встречаться пары расстались.
По пути домой в машине висело тягостное молчание. Тишину нарушил Володя.
– Ну что? Попросила помочь с ремонтом?
– Как ни странно, нет.
– Любопытно, – удивился Володя. – Что же тогда было причиной звонка?
Ингрид не знала ответа на этот вопрос. Вопиющая бесполезность встречи вызывала недоумение. Зачем общаться, если ты не хочешь ничего узнать о друге? Чтобы рассказать о себе? Какое извращённое представление о дружбе – заставить другого слушать о своих успехах и не предложить взамен собственного внимания. Как ни грустно было признавать, но в случае с Оксаной сработал тот же сценарий, что и с поверхностными знакомствами первых лет. Похоже, о дружбе у русских какое-то однобокое представление.
После того случая Оксана окончательно пропала. Ингрид уже забыла об этой встрече, как вдруг о ней напомнила их общая знакомая. За чашкой кофе она с удовольствием светской сплетницы сообщила, что Оксана ей недавно жаловалась на Ингрид. Мол, та совсем зазналась со своей работой, не интересуется жизнью друзей, за обедом даже не спросила, как у неё дела.
Ингрид чуть не поперхнулась кофе, который неосмотрительно отхлебнула перед этим.
Вечером она пересказала разговор мужу.
– Конечно, ты не интересовалась, – затрясся от смеха Володя. – Поэтому Оксане пришлось самой всё рассказывать. А без твоих наводящих вопросов совсем не то удовольствие.
Ингрид повеселела и пошла звонить по скайпу маме в Гётеборг.
– Как дела, Инуля? – мама называла её по-русски Инной.
– Хорошо, мам, спасибо. А у тебя?
– У меня? Ты не представляешь. Сегодня смотрела по телевизору такую передачу, ты сейчас закачаешься...
Следующие пятнадцать минут на уши Ингрид выливался поток ненужной информации о пластических операциях звёзд Голливуда. Ингрид перестала вникать на первой минуте. Когда она спрашивала про дела мамы, она точно не имела в виду пересказ содержания телепередачи. Интересно, а мама поинтересуется делами дочери?
Когда мама поведала о последних обстоятельствах сложной жизни кинозвёзд, то взглянула на часы и стала прощаться:
– Надо бежать, доченька, опаздываю на массаж. Очень здорово поболтали, целую.
Экран скайпа погас. Ингрид захлопнула крышку лэптопа, села на кровати и посмотрела в окно. Над городом нависал ранний вечер. Она подошла к окну и стала искать на небе первые звёзды. Вид звёздного неба её всегда успокаивал. Но звёзд почему-то не было. Ингрид нервно прикусила губу. Везде царит хаос. И на земле, и на небе...
Наконец, звёзды появились. Слава богу, хоть с ними всё в порядке...
