Анастасия Ковалёва: «Очень важно дать шанс начать жизнь сначала»
Подростковая преступность… Для того чтобы серьёзно заниматься этой сложной, больной темой, нужны, наверное, особая сила духа, твёрдость и в то же время способность к сопереживанию, доброта, вера в людей. Наш сегодняшний собеседник – руководитель рабочей группы при уполномоченном по правам ребёнка при Президенте РФ, председатель Совета Межрегиональной общественной организации в поддержку социального предпринимательства и содействия формированию гражданского общества «ЗВОН» Анастасия Ковалёва – как раз из таких людей. Она по-настоящему увлечена делом, которому отдаёт много душевных и физических сил и времени.
– Анастасия Викторовна, проблема подростковой преступности, увы, остаётся актуальной. Как, за счёт чего можно сегодня снизить её остроту?
– Темой подростковой преступности и тем, что с ней связано, я занимаюсь больше 3 лет. При этом постоянно появляются новые вызовы, угрозы, методы, с помощью которых наших ребят пытаются втянуть в противоправную деятельность.
Что мы можем противопоставить этим угрозам? Сама работа строится по трём блокам.
Первый – профилактика. Это работа с группой риска, подростками, которые состоят на учёте в комиссии по делам несовершеннолетних. Или с детьми из неблагополучных, неполных семей.
Сегодня существуют две основные зоны риска – улица и Интернет.
Стало сложнее, потому что количество пользователей в Интернете увеличилось. Даже если вы элементарно откроете профиль своего ребёнка в соцсетях, вы увидите, что девочка или мальчик вроде как домашние (школа и максимум один кружок), а у него 600 друзей. Вы должны задуматься: а кто эти люди, откуда они? Не все взрослые понимают, как это отследить.
Мы находим проблемных детей в Интернете. Мы видим, что они подписаны на криминальные группы, постят новости и видео драк. Мы понимаем: с ними надо бы предметно работать.
Также мы видим динамику. Например, стоял на учёте за прогулы в школе. Потом в комиссию поставили, а потом вообще уже в подразделение по делам несовершеннолетних. Что-то он там украл из магазина. И при всём при этом парень, может быть, неплохой. Просто кушать было нечего или на спор. Это первый блок.
Вторая группа – это ребята, которые уже имеют условное наказание. Таких немало. У нас законодательство всё-таки лояльно к несовершеннолетним.
– Это, наверное, правильно…
– Да, но каждый год увеличивается количество условно осуждённых. И при этом с ними никто не работает. Единственная, кто за ними присматривает, – уголовно-исполнительная инспекция, подведомственная ФСИН. Но это два-три инспектора на огромное количество подростков.
Подростки, получившие условное наказание, после оглашения решения суда зачастую открывают дверь ногой и думают: «Как здорово быть несовершеннолетним». У них бывает по пять-шесть эпизодов, а на седьмой они всё-таки «заезжают» в колонию.
Я бы не сказала, что это хорошая мера. Я считаю, что надо учитывать ресурс семьи. Но может ли семья взять его на поруки?
У меня был случай. Семья очень хорошая. Семья борется за ребёнка до последнего. Но родители для ребёнка уже не авторитет. Уже видно, что этот мальчик настолько пропитан фанатской, околофутбольной темой, что он просто не замечает своего отца.
Я понимаю, если суд ему даст сейчас условно (уже есть за что давать, уже возбуждено уголовное дело), то семья-то ему уже ничем не поможет в плане исправления.
– А колония поможет?
– Знаете, я объехала все воспитательные колонии России для несовершеннолетних. Зачастую ребята там впервые видят чистое постельное бельё. У них пятиразовое питание, фрукты. Они там впервые ходят учиться. Здесь, на воле, я хочу или не хочу, а там нет «хочу – не хочу». Там – надо. Ты оканчиваешь школу. Ты можешь получить несколько профессий.
С точки зрения добавления каких-то компетенций самому ребёнку, для того чтобы он выжил и хотя бы что-то умел, это выход. Родители, как бы они его ни любили, не заставят ходить в школу. У него всегда будет своё «не хочу».
Третье направление. Работа с теми, кто осуждён. Мы готовим их к освобождению. Мы начинаем плотно работать с ребятами за полгода до окончания срока.
Как мы обычно действуем. Нам надо понимать, какие специальности они получили, насколько они востребованны, есть ли возможность им устроиться на работу. Понятное дело, что мы за ручку каждого не водим. Но рассказываем, как пользоваться всеми сервисами (МФЦ), как написать резюме, как прийти на собеседование и о чём говорить.
И вот здесь на помощь приходит бизнес. Не только на выходе, но и на различных этапах мы пробовали модели взаимодействия. Например, мы как-то подружились с одним детским домом. Ребята из колонии выезжали туда с культурной программой, подготовили небольшой концерт. И узнали, что дети мечтают о деревянных игрушках Монтессори. А в колонии как раз есть мастерские. Ребята загорелись. Нужен был материал. Найти бизнес, который дал нам эти деревянные заготовки, не составило труда.
С Алексинской колонией в Тульской области мы задумали такую историю: сделать деревянные пандусы. Там посёлок из двухэтажных домов, в которых живёт около 15 инвалидов-колясочников.
Я ребятам предложила. Они, естественно, все с радостью согласились. Я уверена, что проблем с нужными материалами не будет: местный бизнес поможет.
Это всё-таки социальная тема. И это благодарная история для бизнеса, потому что это как минимум муниципалитет отметит. «Сарафанное радио» всё равно сработает, расскажет, что бизнес доброе дело сделал.
– Но вопрос трудоустройства после освобождения по-прежнему сложный?
– Да, там непросто. Устроиться в госструктуру, имея судимость, почти невозможно. Да, судимость можно снять, её можно погасить, но это тоже время, а кушать надо здесь и сейчас.
Как правило, ребята устраиваются либо на производство, либо в автосервис, или в фирму, связанную с компьютерами. Очень многие мальчишки попадают туда с такими навыками, что просто диву даёшься. Их сразу начинают ценить как работников.
В колониях и спецшколах превалируют такие специальности, как плотник, столяр, слесарь, сварщик.
– Востребованные профессии.
– Да. Тут мы тоже стараемся взаимодействовать с бизнесом. Даже мастер-классы в колониях устраиваем по различным профессиям. Бывает, что представители компаний, оценив умения ребят, берут их на заметку как потенциальных работников. Ребятам это очень интересно, они прекрасно понимают, что получают хороший шанс на трудоустройство в будущем.
Хотелось бы сделать такое взаимодействие системным. Хотелось бы, чтобы бизнес не боялся такого взаимодействия.
Также очень бы хотелось, чтобы эти мастер-классы заканчивались каким-то реестром: ага, вот у этого парня способности. Месяца через три приехали с новым мастер-классом: ага, эта деталь у него ещё лучше стала получаться. Это некий свой реестр для пополнения кадров.
Хорошие кадры непросто найти. Мы встречались с представителями трёх заводов одного из городов. Они говорят: «У нас текучка большая, но днём с огнём не сыщешь хорошего сварщика».
Мы понимаем, что представители таких заводов могли бы приехать в колонию. Готовить кадры для себя. Ничто не мешает заключать договоры, как это принято в ряде институтов. Если ты видишь потенциал (как правило, его видно), то ничто не мешает в хорошем смысле «завербовать» себе человека в специалисты.
С теми, кто условно осуждён, мы как-то договорились и выезжали – в тушинской больнице стены раскрашивали. Тоже взаимодействие с бизнесом. Нас обеспечили красками. Самое важное для ребят – видеть результат своего труда. Через эмоции их можно вернуть на правильный путь. Здесь взаимодействие с бизнесом и затраты бизнеса настолько минимальные, а отдача может быть настолько значительной…
– Сначала даже не понимаешь, какая отдача. Она же с течением времени проявляется. Это может человеку всю жизнь изменить.
– Согласна. Бизнесу не нужно бояться взаимодействовать с трудными подростками, брать их на работу. Или помогать по-другому: материалами для того, чтобы ребята в колониях могли с пользой трудиться, делать благие дела.
Мне бы хотелось, чтобы бизнес как-то по-другому посмотрел на историю взаимодействия с такими детьми. Это может приносить не просто моральное удовлетворение («я помог»), а какой-то отклик. Где есть возможность, их всегда прорекламируют. Для этого можно использовать сайт колонии, группы, муниципальные газеты или каналы, телерадиоканалы. Понятно, что для бизнеса это далеко не лишнее.
– Кто входит в Межрегиональную общественную организацию «ЗВОН»?
– Мы – это группа единомышленников. Мы реализуем ряд проектов по сопровождению трудных ребят. Плюс юристы, психологи. Активно сотрудничаем с ФСИН, в частности с их психологами.
Проект, над которым мы сейчас работаем, называется «Ре-старт». Он охватывает все категории подростков, о которых мы говорили. И тех, кто на воле, и условно осуждённых, и тех, кто отбывает наказание в колониях. Это очень важно: дать молодому человеку возможность начать жизнь сначала. Чтобы прожить её счастливо.
