Мария Юмашева и Томас Шлоссер: «Абсолютно нормально – помогать людям, которые в этом нуждаются»
Мария Юмашева и Томас Шлоссер в интервью журналу «Бизнес России» рассказали о том, как с нуля организовали и провели успешный аукцион современного искусства в поддержку взрослых людей с особенностями ментального развития.
– Мария, Томас, вы очень молоды, но, что удивительно, занимаетесь очень важными и взрослыми общественными инициативами. Как вы пришли к этой идее?
Томас Шлоссер: Дело в том, что мы с Машей дружим с раннего детства. Всегда были чуть-чуть отдельно от остальной компании, потому что у нас общий французский язык и мы всегда могли о чём-то отдельно ото всех поговорить на французском.
– С детства – это с какого возраста?
Т. Ш.: С 11–12 лет. Сейчас 10-летние дети уже более продвинутые, чем мы тогда. А мы были простые, без телефонов, ничего не знающие. Но мы уже с этих лет хотели совместно делать что-то важное, полезное. В моей школе приглашённые сотрудники фонда «Вера» каждые полгода читали лекции. Мы их слушали, нам было интересно это направление – помощь нуждающимся.
Потом на многих выставках, посвящённых каким-то благотворительным делам, я слушал много успешных людей, которые говорили про эту тему. Даже не очень ещё в то время понимая, как всё это работает.
И в какой-то момент мы стали активно обсуждать с Машей, что стоит попробовать сделать какой-то благотворительный проект, например выставку или аукцион. Была мысль так или иначе пропустить это через призму современного искусства. Пообщавшись с нашими ровесниками, поняли, что это будет путь не такой простой – не все сегодня готовы легко посвящать своё время такой работе. Поняли нас не все... Я разговаривал и с театралами, и с киношниками, и с художниками, и с молодыми студентами бизнес-школ. Практически все тему людей с ментальными расстройствами стараются обходить стороной. Может быть, по каким-то личным причинам, из-за страха к неизведанному.
Мария Юмашева: Тема людей с ментальными особенностями, например с синдромом Дауна, вообще не часто обсуждается в обществе. Тяжелобольные дети, которым нужны дорогостоящие операции, пожилые люди – на них больше обращают внимание. И важно отметить, что это чаще всего одноразовая помощь. А людям с ментальными особенностями необходима помощь всю жизнь. Поэтому нам показалось важным то, чем занимается фонд «Жизненный путь», – поддержка людей, которых нужно адаптировать к жизни в современном обществе. Тема благотворительности всегда присутствовала в моей жизни, как в семье, так и в школе. Я 5 лет училась в интернате в Англии, и мы каждую неделю ездили либо в благотворительный фонд, либо в дома для людей с ментальными диагнозами, детские сады, дома престарелых и проводили с ними время. Именно в Англии это практикуется практически во всех школах, с раннего детства это входит у учеников в привычку. Абсолютно нормально – помогать людям, которые в этом нуждаются. Если у тебя есть такие возможности, ты должен тоже участвовать и помогать. И жаль, что в России, в наших школах, нет такой практики. Если и есть какой-нибудь фонд, который приезжает и проводит лекции два раза в год, то это редкость. Я занималась с маленькими детьми 5–8 лет с ментальными особенностями, с синдромом Дауна. Когда тебе 13 лет, это очень тяжело. У меня брат с синдромом Дауна, и я, конечно, многое знала и умела, я привыкла к особенностям таких детей. Но многие мои друзья вообще не понимают, как общаться с такими людьми. Три часа в неделю ты проводишь время с ними и привыкаешь. Это абсолютно меняет твой взгляд на мир. Ты начинаешь понимать, что надо реально помогать таким людям и уделять им время.
– Чья изначально была идея организовать благотворительный аукцион?
Т. Ш.: Это был такой «щелчок» – пора! Обсудили с Машей, что пора начать всё организовывать, придумывать формат работы, как мы её видим, к какому результату стремимся. Остановились на идее выставки, где бы собрались работы современных художников, которые бы поддержали наш посыл – поддержку «особенных» людей. Когда начался процесс организации проекта, мы пригласили в команду Катю Чудакову, нашу подругу, которая вместе с нами очень многое сделала, мы бы без неё не справились. Мы поразились, насколько люди были готовы нам помочь с организацией. Мы долго искали пространство, где можно будет проводить аукцион, и нам очень помогла Софья Троценко и вся команда «Винзавода». Там мы в итоге и провели выставку с аукционом, на котором была собрана приличная сумма денег. Нам повезло, что Фёдор Павлов-Андреевич согласился быть куратором выставки, сам предложил вести аукцион, помог позвать многих классных художников и вообще помог создать замечательный вечер. К счастью, на наш призыв откликнулись лучшие современные художники России, такие как творческая группа AES+F, Александр Виноградов, Дарья Кротова, Владимир Дубосарский, Павел Пепперштейн, Константин Батынков, Таус Махачева, Тимофей Радя, Юлия Застава, Гоша Острецов и мн.др.
– Расскажите, пожалуйста, немного о себе.
Т. Ш.: Давайте я первый. Не так давно – 3 года назад – я окончил школу № 57, которую очень люблю...
– Та самая, знаменитая, математическая?
Т. Ш.: Да. После неё я решил заняться изучением истории искусств в университете. Было огромное желание состояться в Москве, в городе, где я вырос и который очень люблю. И вот со своим другом детства Сергеем Чемезовым мы создали бренд TSCH. Он стремится развивать искусство: не только создаёт одежду, но и организует арт-среду – культурные мероприятия, сотрудничает с музеями. Через наш совместный проект мы стремились создать комьюнити активных молодых ребят, которые интересуются развитием своего города, личным развитием.
– Это бизнес, который вам приносит деньги. А это удаётся совмещать с учёбой? Или пока отложили?
Т. Ш.: Пока я взял академический отпуск, потому что наше дело отнимает на 90 % больше времени, чем я предполагал, – совмещать пока не получается никак. Но я не забросил учёбу, занимаюсь с репетиторами. Благодаря родителям я с детства «варюсь» в современном искусстве.
– Это ожидаемо, когда ваш папа – Эрик Шлоссер, дипломат, хорошо известный в арт-кругах, принимавший участие в создании, помимо прочего, таких проектов, как Art Vilnius и Tbilisi Art Fair. И мама, насколько известно, тоже из этой среды?
Т. Ш.: Да, моя мама – художница Дарья Кротова. Она 20 лет в арт-индустрии, её работы есть в крупных коллекциях мировых галерей, таких как Saatchi, Richard and Pamela Kramlich Foundation в Америке и мн.др. То есть я с самого детства «купался» в искусстве, всегда увлекался им и всегда хотел заняться чем-то, что будет связано либо с искусством вообще, либо с модой, либо с музыкой.
– Пандемия COVID-19 вам наверняка помешала?
Т. Ш.: Да, это так. Но мы как-то быстро перестроились на онлайн-формат, хотя это было сложно.
– А вы, Маша?
М. Ю.: Я второй год учусь в University College London на факультете истории, политики и экономики. Моя принадлежность к семье политиков, конечно, предопределила мои интересы. Меня с самого детства увлекала история и политика. Один из любимых моих курсов в университете – «Политика и социология России». Очень интересно изучать современную политику России через призму восприятия других стран. Пока что я учусь онлайн, но в январе 2022-го поеду в Лондон. Надеюсь, благодаря таким проектам, которые мы делаем с Фомой, я пойму, чем в будущем хочу заниматься, что у меня лучше получается, и начну уже где-то работать.
– Фома – это кто?
Т. Ш.: Это моё русское прозвище у близких друзей.
– Приятно познакомиться. (Смеются.) Давайте вернёмся к вашей совместной работе на ниве благотворительности. Результат полностью оправдал ваши ожидания?
Т. Ш.: Ожидания были, наверное, раз в 10 скромнее того, чего мы достигли в реальности.
М. Ю.: Нас все, кстати, спрашивали: «Что вы ждёте от этого аукциона?». А мы и понятия не имели. Цель минимум была продать все работы хотя бы по стартовым ценам. Мы были бы уже счастливы, если бы это произошло.
Т. Ш.: Действительно, как-то и не просчитывали, сколько денег сможет принести аукцион. Ну предполагали, что если при суммарной стартовой цене всех лотов сможем собрать 4,5 млн рублей – уже будет здорово. Не понимали мы и того, даст ли наш проект в целом какой-то отклик, заставит ли общество пристальнее обратить внимание на проблему социализации людей с синдромом Дауна и другими ментальными особенностями. В итоге мы получили вал благодарностей на самых разных уровнях. Десятки и десятки людей нас благодарили за то, что мы организовали такое важное дело. Подходили люди, которые прямо говорили, что тоже думали проводить такие аукционы в помощь «особенным» людям, но им не хватало времени всё организовать и мы их, получается, вдохновили. Такие слова тоже очень важны – важно получать обратную связь, что все твои труды и надежды были не зря. Разумеется, и фонд «Жизненный путь» был очень нами доволен, потому что собрали мы там чуть ли не половину их годового бюджета.
М. Ю.: Две трети, если быть точнее. А ведь сначала мы хотели просто сделать выставку, в рамках которой рассказать, что есть такие ребята, есть такие фонды, которые помогают людям с ментальными особенностями. Стараются их вытащить из психоневрологических интернатов (ПНИ), чтобы они самостоятельно жили полноценной жизнью, обучить профессии, помочь найти работу.
– Фёдор Павлов-Андреевич рассказывал, помнится, жуткие истории из жизни в ПНИ. Конкретные случаи, когда человека запихивают и обкалывают его препаратами...
Т. Ш.: Да, люди присылают эти истории в фонд. Присылали и нам истории на аукцион, чтобы мы их зачитали.
М. Ю.: Был в «Новой газете» репортаж Елены Костюченко, которая по редакционному заданию поехала в психоневрологический интернат и жила там несколько недель вместе с ребятами и описывала свои впечатления, как там всё происходило. Если честно, то лично мне это было очень тяжело читать. Потом был ещё материал про конкретных ребят из ПНИ в The Village, которые сейчас живут в квартирах с опекой волонтёров из фонда «Жизненный путь». Чаще всего их опекунами являются их же родители, но самое страшное, что многие родители просто или отказываются, или не в состоянии ухаживать за уже совершеннолетними людьми с ментальными расстройствами – и отдают их вот в такие интернаты, по сути, пожизненно. Так взрослые оказываются запертыми в стенах ПНИ, где их, по сути, лишают всех прав. Это такие мини-тюрьмы.
– Проблем по этой части много. Мария, а думали ли вы использовать свои, так сказать, «административные возможности», чтобы начать менять ситуацию здесь, в том числе и на законодательном уровне?
М. Ю.: Моя мама (Татьяна Юмашева – дочь первого президента России Бориса Ельцина. – Прим. ред.) как раз и пытается этим заниматься. У нас на протяжении уже нескольких лет не проходит в Думе проект закона «О распределённой опеке». Его принятие позволит и фондам, и физлицам без существенных ограничений заниматься опекой над людьми с ментальными особенностями. Родители смогут выбирать: либо доверить своего совершеннолетнего ребёнка ПНИ, либо благотворительному фонду, чтобы там им занимались, либо как-то распределять ответственность между фондом и ПНИ. Сейчас же – без вариантов – путь у них только один. В интернат. И вот уже на протяжении нескольких лет такой важный законопроект не принимается. Надеюсь, это удастся всё-таки сделать.
Сейчас же пока фонды работают, как могут… Например, «Жизненный путь»: у них сотрудники занимаются опекой конкретных людей. Это очень тяжело, когда ты персонально несёшь всю полноту ответственности за человека с ментальными особенностями. Вся ответственность за любой инцидент, за любую проблему лежит на волонтёре. А так фонд как юридическая структура будет заниматься вопросами этого взрослого человека. Это сильно облегчит будущее людей с ментальными особенностями.
– Много чего можно и хотелось бы сделать. А почему вы, кстати, выбрали для сотрудничества именно «Жизненный путь»? Фёдор Павлов-Андреевич к вам пришёл или вы сами его выбрали?
М. Ю.: Когда мы определились с темой благотворительного проекта, мы начали искать фонды, которые помогают людям с ментальными особенностями. И моя мама меня связала с Верой Шенгелия, с которой она давно общается и поддерживает её. Нам сразу понравилось то, что они занимаются именно совершеннолетними, так как им, взрослым с ментальными проблемами, очень мало кто помогает.
Т. Ш.: Потом мы несколько раз ездили к ним в фонд. «Жизненный путь» занимается именно социализацией людей с ментальными особенностями. Разным людям нужна разная помощь: кому-то требуется постоянная опека, а есть те, которые даже работают, но им сложно добираться на работу и обратно. Фонд берёт на себя очень много таких задач и помогает с помощью волонтёров учиться жить самостоятельно в квартирах с сопровождаемым проживанием и вообще адаптироваться в обществе.
Нам очень понравилось, чем занимается «Жизненный путь». Наверное, в первый же день мы поняли, что хотим именно с ними сотрудничать и для них делать наш аукцион. Что касается Фёдора... Мы долго старались найти человека яркого, талантливого, публичного, который будет вести аукцион. Было очень непросто найти такую фигуру, который и провести мероприятие может и при этом сам глубоко погружён в ту тему, которой мероприятие посвящено, понимает эту проблематику.
М. Ю.: Мы с мамой встретились с Федей, просто так, они хорошо общаются. И с Федей я хотела сначала просто посоветоваться насчёт художников, так как знала, что он очень хорошо знает этот мир. И он нам вдруг сразу сказал: «Я с удовольствием проведу аукцион. Я попечитель этого фонда и помогу вам всё сделать». И это притом, что он очень занятой человек – у него одновременно множество самых разных проектов.
Т. Ш.: Причём в разных концах света.
М. Ю.: В итоге Фёдор нам очень сильно помог. Как мне кажется, у него всегда всё получается классно – он такой человек. Я надеюсь, в будущем у нас ещё не раз будет возможность с ним что-то совместное сделать.
Т. Ш.: Тем более что мы сейчас как раз уже думаем, кому и как помогать дальше. Нам нравится тема благотворительности, и мы готовы создавать новые проекты.
– «23+1» – это единоразовая выставка была или мы можем говорить о полноценном проекте с соответствующим названием?
Т. Ш.: Это хороший вопрос, который мы с Машей долго обсуждали. Я думаю, что да, мы продолжим реализацию наших мероприятий под этим «брендом». Кстати, название мы придумывали довольно долго, перебрали множество вариантов и остановились на таком. «23+1» – это генетический код человека с синдромом Дауна, дополнительная хромосома. И, более того, так действительно случайно совпало, что у нас на аукционе было представлено 24 лота. 23+1 лот. Специально не подгадывали и даже не сразу такое интересное совпадение обнаружили.
– Самое время спросить про дальнейшие планы. Здорово, что первый раз у вас получился и это сразу стало успешным проектом. Предполагаете ли вы проводить такие аукционы в ежегодном формате? А может быть, и не только в ежегодном?
Т. Ш.: Уже совершенно точно в наших планах проводить такого рода мероприятия каждый год – это то, о чём мы к сегодняшнему дню, на момент нашей беседы, уже успели принципиально договориться. Трудностей мы не боимся, хотя «расширять штат» не планируем. Надо понимать, что организация выставки с проведением аукциона – это очень трудоёмкая работа. Проект делался с нуля и изначально только на собственные финансы.
Прошедший аукцион – это был наш первый проект с Машей, и все наши вложенные в него средства ушли на благотворительность. Художники, чьи лоты выставлялись, получили тот процент, который они и хотели получить. Это было условием предоставления работ, так как мы прекрасно понимаем, что вообще-то художники – это не самые обеспеченные люди. Поэтому сразу в переговорах обозначали, что готовы отдавать им с продажной цены лота тот процент, на который они будут согласны. Некоторые отказались от своего процента.
М. Ю.: Многие сегодня нуждаются в помощи, не только брошенные взрослые с ментальными особенностями. Меня, например, очень волнует проблема домашнего насилия у нас в стране. О ней тоже мало говорят, хотя это очень важная тема. Мы готовы присоединиться к самым разным фондам, организовывать благотворительные аукционы и другие полезные мероприятия.
Т. Ш.: Лично мне очень нравится проект Никиты Кукушкина «Помощь». Это такое приложение, которое собирает данные пенсионеров по всей России и добавляет их на карточку в приложении. И любой желающий, у кого есть смартфон с этим приложением и привязанной к нему банковской картой, может пожертвовать определённую сумму конкретному пенсионеру, которая пойдёт на корзину питания. И можно в реальном времени отслеживать, насколько эта корзина на месяц наполнена.
– То есть это «целевые» деньги, которые получатель-пенсионер сможет тратить только на питание? Или не только?
Т. Ш.: Насколько я знаю, пока только на питание. Но, возможно, разработчики добавят позиции. Этому проекту буквально год, и там уже сотни людей, которых он нашёл.
М. Ю.: Есть и другие интересные и важные проекты, которые можно и нужно поддерживать. Поэтому будем и дальше стараться вместе делать благие дела.
Софья Троценко, Томас Шлоссер, Маша Юмашева, Екатерина Чудакова, Фёдор Павлов-Андреевич
катерина Чудакова, Томас Шлоссер и Маша Юмашева перед началом аукциона
Во время аукциона
Томас Шлоссер со Светой Бычковой, подопечной фонда «Жизненный путь»
Подопечные фонда «Жизненный путь» в мастерских
Персоны, упоминаемые в этом материале:
Т. Шлоссер, М. Юмашева
