Елена Дубовицкая: «Устойчивое развитие в неустойчивых условиях»
О том, почему крупные российские компании всё чаще задумываются об устойчивом развитии и кто является основным инициатором этого процесса, рассказала директор практики услуг по корпоративному управлению и устойчивому развитию PwC в России Елена Дубовицкая.
– Ваша компания оказывает услуги в области устойчивого развития. О каких именно услугах идёт речь?
– Если говорить об устойчивом развитии, то традиционно можно выделить два направления работы: первое – это заверение нефинансовых данных (например, отчётов в области устойчивого развития, парниковых газов, соответствия требованиям международных стандартов и т.п.), второе – консалтинг (повышение позиций компаний в ESG-индексах и рейтингах, выстраивание устойчивой цепочки поставок, разработка стратегии, KPI в области устойчивого развития и т.п.). Именно второе направление сейчас активно развивается и трансформируется ввиду последних трендов в области ответственного инвестирования. В связи с этим мы получаем всё больше запросов и от компаний, и от финансовых организаций на тему ESG – стандартов и практик в области экологии, социальной политики и управления. Всё более актуальными становятся вопросы климата, например от энергетических компаний мы получаем запросы в первую очередь на управление климатическими рисками и в отношении раскрытия информации о том, что компания делает для их снижения. Особенным спросом пользуется внедрение рекомендаций TCFD (Рабочая группа по раскрытию финансовой информации, связанной с изменением климата). Стоит также отметить разработку стратегий в области устойчивого развития и отдельных политик в области экологии, охраны труда, промышленной безопасности и т.д.
Запросы по вопросам благотворительности существенно трансформировались в последнее время: если раньше мы говорили о разработке политики и программ, то сейчас уже говорим о социальных инвестициях и получаем запрос от компаний, как оценивать социальные инвестиции, какой эффект те или иные социальные программы дают обществу.
Другая актуальная тема – это Цели устойчивого развития ООН: выбор и приоритизация релевантных для компании ЦУР, разработка программ и KPI по их достижению, публичное раскрытие информации об их достижении.
– Какова сегодня роль вопросов устойчивого развития в системах корпоративного управления?
– Вопросы устойчивого развития в российских компаниях, наконец, стали рассматриваться на уровне высшего руководства и советов директоров, что было редкостью ещё несколько лет назад. В компаниях энергоёмких отраслей вопросы устойчивого развития выносят на уровень совета директоров и формируют комитеты совета директоров по устойчивому развитию, охране труда и промышленной безопасности, экологии в зависимости от актуальности тех или иных вопросов. Кроме того, разрабатываются и внедряются KPI в области устойчивого развития, которые являются в том числе основой для определения вознаграждения высшего руководства компаний.
– Можно ли сказать, что именно экспортёры, заинтересованные в сотрудничестве с зарубежными партнёрами, в первую очередь внедряют принципы устойчивого развития. С чем это связано?
– Действительно, в вопросах устойчивого развития в первую очередь заинтересованы экспортирующие компании, у которых есть западные партнёры и инвесторы. Более того, как правило, это публичные компании, хотя последнее время мы получаем запросы и от других игроков рынка, например от компаний ритейла, которые всё чаще получают запросы на тему ESG от своих инвесторов и международных партнёров. В меньшей степени вопросы устойчивого развития пока коснулись банков и финансовой отрасли в целом, хотя с их стороны тоже есть запрос на разработку методик по ответственному инвестированию. В будущем «зелёные» инвестиции существенно поменяют ландшафт в этой области. Кроме того, Россия как страна с начала следующего года также будет отчитываться по целям устойчивого развития ООН. Вероятно, этот факт, а также закон о раскрытии нефинансовой отчётности, который скоро должен быть принят, дадут новый толчок для развития ESG-раскрытия крупными российскими компаниями всех отраслей.
– На основе вашей практики можно ли сделать вывод, что за последние годы интерес российского бизнеса к вопросам устойчивого развития возрастает?
– Да, однозначно, если раньше половина запросов касалась отчётности – либо методического сопровождения её подготовки, либо независимого заверения, то сейчас большая часть запросов приходится на стратегический консалтинг в области устойчивого развития, и число таких запросов удвоилось за последние несколько лет. Рынок этих услуг в России, наконец-то, развивается и активно растёт, и мы видим у него потенциал роста. Во многом толчок ему может дать принятие закона о нефинансовой отчётности, который я уже упомянула. Те компании, которых этот закон коснётся, уже готовят эти отчёты, и в целом можно говорить о тенденции улучшения качества этой отчётности; всё больше компаний задумываются о том, как им преподносить эту информацию с точным фокусом на требования и запросы ответственных инвесторов. Многие рейтинги и индексы устойчивого развития основаны на публичной информации, поэтому крайне важно, как именно компании раскрывают информацию о своих достижениях в этой области.
– По вашему мнению, какие проблемы препятствуют внедрению принципов устойчивого развития и экологических стандартов в России? Каковы перспективы формирования модели устойчивого развития в России?
– Ряд производств в России настолько устарел, что их сложно и дорого усовершенствовать, и зачастую просто требуется заменить с применением принципиально других современных технологий – более экономичных и экологически чистых. В этой связи большие надежды мы возлагаем на закон о наилучших доступных технологиях, который предполагает налоговые льготы для тех, кто будет внедрять такие технологии у себя на производствах.
В любом случае на законодательном уровне Россия начала делать шаги к формированию модели устойчивого развития: это и закон о НДТ, и о публичной нефинансовой отчётности. Из последних новостей можно отметить планы МПР России о ратификации Парижского соглашения по климату в сентябре 2019 года. В 2020 году Россия должна выпустить первый отчёт о вкладе в достижение ЦУР – это тоже может стать определённым драйвером формирования модели устойчивого развития в России. В стране уже реализуются национальные программы в области экологии, здравоохранения, образования и т.д. – о ходе их реализации Россия, видимо, и будет отчитываться в рамках достижения Целей устойчивого развития ООН.
– В одном из своих выступлений в декабре 2016 года вы отметили, что в России «благотворительность становится неотъемлемой частью бизнес-стратегии компаний, и её роль с каждым годом продолжает расти». Можно ли сказать, что этот процесс продолжается?
– Благотворительность однозначно становится системной, и мы видим это на примере наших клиентов в рамках проекта «Лидеры корпоративной благотворительности». Мы уже прошли стадию просто меценатства и теперь всё чаще говорим о возврате на социальные инвестиции, а также о системном управлении социальными инвестициями. Если мы планируем реализовать какой-то социальный проект, то уже на начальном этапе пытаемся понять, какой эффект он даст и для общества, и для нашего бизнеса. Например, если вкладываем в образование, то хотим понять, что это нам даст с точки зрения получения хороших кадров, а если занимаемся досугом сотрудников – как это повысит их лояльность и мотивацию.
– Насколько широко внедряются в России методики по повышению информационной прозрачности компаний? Какие механизмы стимулирования в этой области может использовать государство?
– Это должны быть в первую очередь деловые стимулы. Из тех стимулов, которые мы видим на сегодняшний день, – это прежде всего необходимость привлечения инвестиций и требования международных партнёров по бизнесу. Не так давно мы смотрели на одну российскую компанию с точки зрения её соответствия лучшим практикам устойчивого развития, потому что этого требует её крупный европейский партнёр. Есть и другие примеры того, как зарубежные корпорации, работая на российском рынке, требуют соблюдения определённых условий в области социальных гарантий, экологических норм и др. от своих местных партнёров, в большей степени это касается требований к поставщикам продукции и услуг из России.
