Иван Советников: «Лес чище там, где нет людей»
О том, как можно защитить подмосковные леса от вырубки и мусора, а также о том, какие изменения необходимо внести в Лесной кодекс, в интервью «Бизнесу России» рассказал председатель Комитета лесного хозяйства Московской области Иван Советников.
– Иван Васильевич, насколько я знаю, последние 10 лет вы занимаетесь лесным хозяйством – это достаточно редкая профессия на сегодняшний день. Вы всегда хотели заниматься именно этим?
– Я всегда понимал, что из меня не выйдет физик или математик, потому что я не человек точных наук, поэтому пойти в гуманитарии было логичным и разумеющимся. Самой привлекательной и близкой была профессия юриста, поэтому я выбрал её, а в лесное хозяйство попал уже во многом по воле случая. Моей научной специальностью было конституционное право, и я видел себя больше в этой отрасли, чем в лесном хозяйстве. Однако так сложилось, что оказался именно здесь, и с огромным удовольствием работаю.
– В Подмосковье стоит только по каким-то шоссе проехать, как сразу видно, что лес гибнет. Одновременно с этим губернатор Московской области Андрей Воробьёв достаточно активно высаживает деревья. Насколько такие акции компенсируют весь масштаб бедствия?
– Лес, как любое живое существо, должен побыть сначала молодым, потом зрелым, давать максимальный урожай, затем достичь преклонного возраста и снова возродиться. В прошлых столетиях был период массового восстановления лесов, и сейчас мы имеем в некоторых местах одновозрастной лес – это старый лес, который подвержен как раз болезням, ветровалам. Мы проводим лесопатологические обследования и после всех согласований с вышестоящими инстанциями назначаем необходимые санитарно-оздоровительные мероприятия. На местах вырубок мы сажаем новый лес и стараемся часть посадить в рамках наших акций «Лес Победы» и «Наш лес. Посади своё дерево». У этих акций важная цель – привлечь людей, в первую очередь молодёжь, к благому делу в лесу. Я верю, что если человек один раз посадил дерево, убрал мусор в лесу, то в следующий раз он не кинет там окурок, не оставит банку, не наедет на машине на молодое деревце. Сложно, конечно, отследить прямую связь, но беседы с теми людьми, которые выходят с акций, отражают их позитивный настрой и желание беречь окружающую среду.
– Вы часто принимаете участие в публичных акциях, проводите конкурсы, где людям показывают, как тушить пожары. Насколько всё это эффективно?
– Да, мы проводим конкурсы, кто будет лучший пожарный или лучший лесничий. На сегодняшний день все хотят сидеть в офисе, подписывать договоры и получать за это безумные деньги, а работа в лесу физически тяжёлая, ненормированная и в любую погоду: дождь, снег, град – а ты всё равно едешь в лес. Поэтому нам с трудом удаётся привлекать в эту сферу молодёжь, в основном лесничие – это представители династий, когда отец, дед работал, потом сын или дочь идут по их стопам. Лесник должен очень много уметь и знать. А конкурсы помогают нам показать лучших, поощрять их и популяризировать нашу профессию.
– По сути, лесничий осуществляет регулярный мониторинг, верно?
– Да, за каждым сотрудником закреплена какая-то территория, он эту территорию знает и понимает, он же и ловит нарушителей, которые костры разводят, мусор бросают или незаконно рубят. У лесничего есть статус инспектора, он может составить административный протокол, имеет право на ношение оружия, спецсредств и дубинки. Не всегда отдыхающие настроены доброжелательно и порой не хотят выполнять просьбу инспектора затушить костёр, например. Некоторые, разгорячённые алкоголем, начинают вести себя некорректно, и лесничим необходимо за себя постоять. Хотя бывали случаи, когда граждане не только убирают мусор за собой после пикника, но и помогают убрать близлежащую территорию. Мы это очень ценим.
– Насколько действующее законодательство в области лесного хозяйства соответствует реальным потребностям отрасли?
– Не нужно принципиально менять Лесной кодекс и всё ставить с ног на голову, необходимы очень понятные точечные изменения, и в итоге получится хорошая сбалансированная система лесного хозяйства. Пример – федерализация всех нормативов. Сейчас норматив по лесовосстановлению одинаков в Московской области, на Таймыре и в Саратове – необходимо сделать его более гибким. Другой пример: в кодексе записано, что нужно восстанавливать хвойные породы, однако большие делянки хвойных пород площадью 150 га подвержены риску пожара. В связи с этим мы предлагаем разделить те же 150 га на четыре сектора и в каждом из них посадить хвою, а между ними сделать разрыв из листвы по 5–6 метров. На севере страны это вообще не нужно, а вот в Астрахани, предполагаем, необходим немного другой подход. Мы предлагаем все нормативы сделать более гибкими, учитывая особенности территорий.
– Согласны ли вы с тем, что Московская область задыхается от мусора?
– С мусором действительно беда. Чтобы изменить ситуацию, наверное, единственная сильная вещь – это менять сознание людей и заставлять их не мусорить. За каждым не уследишь, у каждого дерева не поставишь по инспектору, остаётся только воспитывать. Конечно, мы штрафуем, мы препятствуем въезду в лес, роем рвы, ставим шлагбаумы, фотоловушки, ночью дежурим, чтобы поймать, но этого всё равно недостаточно. Если посмотреть на леса Польши или Прибалтики, то сразу видно, что там намного чище, при этом люди в этих странах живут практически те же самые, что у нас. Так что, мне кажется, изменить сознание людей можно, перспектива хорошая.
– У нас страна очень большая, и люди очень разные. По вашему мнению, где лес чище всё-таки?
– Лес чище там, где людей нет: чем дальше от людей, тем чище – это железное правило. То же самое происходит с пожарами: как только пошли люди, лес начинает гореть. Например, утром 1 сентября, когда дети пошли в школу, ни одного пожара не было, потому что все были на линейках, а после обеда все закончили школу, пошли в лес на пикники – сразу мы начали фиксировать термоточки.
– Как можно локализовать подобные массовые пожары?
– Во-первых, пожар надо быстро обнаружить, во-вторых, если пожар маленький, необходимо затушить его максимально быстро из ранцевого огнетушителя: у каждого инспектора и лесничего есть в машине такой ранцевый огнетушитель с водой. Если же пожар большой, то мы сразу вызываем технику и начинаем тушить. В этом году самый опасный пожар был во Владимирской области около Петушков, когда сгорело более 2 тыс. га, но мы приняли все меры, послали тяжёлые бульдозеры, провели необходимые работы и не допустили перехода пожара на Московскую область.
– Какие основные показатели успешности существуют для Комитета лесного хозяйства Московской области?
– Во-первых, это выполнение планов: у нас есть планы по посадке леса, по тушению пожаров и по лесовосстановлению. Во-вторых, у нас много внутренних показателей эффективности, связанных с госструктурами, например перевод государственных услуг в электронный вид. Каждый год мы внедряем некоторые услуги в электронном виде, чтобы граждане могли оперативно и качественно получить ту услугу, за которой раньше они ходили и стояли в очередях. У нас также есть документ стратегического планирования – так называемый лесной план, который подробно описывает, что и как мы должны делать в течение 10 лет и какие мы должны увидеть результаты по каждому направлению: сколько мы должны провести санитарных мероприятий, за какой срок должны тушить пожары и т.д. Например, тушить пожары мы должны в день обнаружения, а обнаружить место возгорания – максимум за полчаса.
– Вы один из самых молодых руководителей в Московской области. Есть ли у вас свой личный KPI? Кем вы себя видите через 10 лет?
– Через 10 лет – это очень неопределённо. Если бы мне сказали 2 года назад, что я буду председателем Комитета лесного хозяйства Московской области, я бы не поверил. Но, конечно, у каждого из руководителей есть личный KPI, ведь это показатель достижения успеха в определённой деятельности или в достижении определённых целей.
