Екатерина Семёнова: «Помогать людям – это естественное стремление»
Уполномоченный по правам человека – специфическая должность. К человеку на этом посту общество предъявляет очень высокие требования. От него многого ждут. Прежде всего постоянной готовности помочь, заступиться за обиженного, восстановить справедливость. Люди верят, люди надеются, доверяют. Ежедневная обязанность оправдывать это доверие – тяжёлый груз. О том, как чувствует себя человек на столь ответственной должности, как удаётся решать поставленные задачи, рассказывает уполномоченный по правам человека в Московской области Екатерина Семёнова.
– Екатерина Юрьевна, защищать права людей – задача непростая. Для того чтобы успешно работать на этой должности, нужен, наверное, определённый склад характера?
– Не думаю, что необходимо обладать какими-то особенными способностями и чертами характера. Желание, потребность помогать людям – это естественное стремление каждого нормального человека. Кроме того, есть определённые принципы, на которых нас воспитывали ещё в советской школе, в семье.
У меня в прошлом большой опыт: как в бизнесе, так и в качестве государственного чиновника федерального уровня. При этом историй, связанных с помощью людям, уже тогда накопилось немало.
Когда занималась, причём достаточно успешно, бизнесом, я курировала в тюменском благотворительном фонде ветеранов Великой Отечественной войны и вопросы детского творчества. Мне это было интересно и казалось очень важным. И это действительно было важно. И для меня, и для тех, кому я помогала.
– Но если такая помощь становится профессией, это, согласитесь, несколько другое…
– Да, конечно. Несмотря на мой солидный жизненный опыт, став уполномоченным по правам человека в Московской области, я впервые осознала, какое огромное количество людей нуждаются в помощи, защите, каковы масштабы существующих в этой сфере проблем, как часто приходится решать их в «ручном режиме». Особенно в сфере медицины, социальной защиты.
– А в чём корень этих проблем?
– С одной стороны, в правовой безграмотности граждан. Но знать все законы невозможно. Это не под силу даже опытным юристам.
Но самая главная причина проблем в социальной сфере – заявительный характер при решении вопросов. Человек должен сам заявить о своих проблемах, которые он подчас не может сформулировать, не знает, куда обратиться.
На самом же деле любой гражданин должен получать положенную ему по статусу государственную помощь не заявительным характером. Не человек должен бегать по кабинетам и узнавать, имеет ли он право на какие-то льготы. Чиновник обязан ему сообщить об этом, чётко расписать дорожную карту оформления необходимых документов и всячески помогать этот не всегда простой путь пройти.
Сегодняшние тренды – цифровизация, персонализация. Мы должны знать каждого, кто должен получить помощь. И помогать ему реализовать своё право.
Нам постоянно мешают пробелы, даже провалы между уровнями власти в части разделения их полномочий, противоречащие друг другу нормативные акты, законы, которые не работают, потому что отсутствуют механизмы их реализации.
Работа с людьми – это тяжело. К этому нужно быть профессионально готовым. Это как призвание.
– Сколько обращений поступает ежегодно вам, в ваш аппарат?
– От 10 до 14 тысяч. Социалка – примерно треть обращений. Я отношу сюда и медицину, и образование, и трудовые взаимоотношения.
Медицина – очень сложная история. Несмотря на то что мы сделали ставку на высокотехнологичную помощь, «первичка» всегда страдала. От нехватки качественных кадров, прежде всего. И в советское время так было.
Доктор и учитель всегда были первыми и самыми главными людьми в жизни человека, а сегодня эти профессии не в почёте. Особенно среднее и младшее звенья этих систем.
Медицина и образование должны быть на первом месте. На них всё держится. Нет здоровья – нет всего остального. Нет образования – нет будущего.
– Интересно, как вы отчитываетесь о своей работе?
– Мы сами разработали форму отчётности. Она очень нравится нашим коллегам из других субъектов. Регламентированный, последовательный, алгоритмичный порядок преподнесения цифр и обязательно – конкретных примеров. Потому что за цифрами стоят судьбы людей.
Аналитика, анализ и мониторинги, которые мы проводим, потом трансформируются в предложения в федеральное и региональное законодательство. Либо в какие-то действия, проекты временно’го порядка и местного масштаба.
По закону самый главный отчёт – это доклад уполномоченного перед Думой Московской области и перед губернатором. Над ним работает весь коллектив. Каждое отраслевое подразделение выбирает свой набор плановых мониторингов и аналитических материалов, точечных и системных примеров.
Нам присылают не только жалобы, но и предложения. Люди учатся защищать сами себя. Им нужна только поддержка и помощь на определённых этапах.
Пример, который меня порадовал. Года полтора назад, когда началась экологическая эпопея с мусором, на федеральном уровне было принято два возможных варианта, как рассчитать количество мусора, и тариф, который ложится на карман обычного жителя. Какой показатель считать ключевым? Было предложено: либо «квадратный метр», либо «человек». Каждый субъект имел право выбора исходя из индивидуальной ситуации.
Московская область пошла по абсолютно логическому пути. Поскольку квадратных метров много, то – по квадратному метру. Людей посчитать невозможно. Официально 7,5 млн проживает, неофициально – под 15, а летом – все 20.
Но оказалось, что с квадратными метрами – тоже не всё однозначно. Человек не проживает по месту регистрации какое-то время по разным причинам. Почему он должен платить, если не производит мусор?
Один гражданин прислал письмо: «Почему по-другому не считать? Почему человек сам не может участвовать в своей судьбе и выбрать? Почему он сам не может ”покупать“ кубические метры?»
И действительно. Казалось бы, чего проще? Это не ноу-хау. В развитых странах Европы люди сами «покупают» определённые объёмы мусора.
Неважно, это индивидуальное жильё или многоквартирное, где есть управляющее ТСЖ, ТСН. Решение принимает общее собрание жильцов. И решение будет правильным и продуманным. Потому что стимул – экономия средств каждого. Разумная экономия.
– И чем дело кончилось?
– Губернатор дал поручение отраслевому министерству проработать такой механизм. Теперь нужно контролировать его выполнение. Профессионалы всё подсчитают, создадут программные мероприятия и – вперёд. И люди будут сопричастны! Это главное.
– Вам хватает властных полномочий?
– У меня нет ни контрольных, ни надзорных функций. У меня есть компетенции. Но компетенции, как показала жизнь, очень важны. Возможность договариваться – это профессиональное качество. Способность вести диалог с властными структурами, обладающими определёнными полномочиями и контрольно-надзорными функциями, – это главное в данном институте.
– Но они же могут просто отмахнуться от вас без всяких для себя последствий…
– У меня есть право требовать. Мне нельзя отказать по закону. Конечно, главный помощник – это прокуратура. Если это касается узких направлений в различных сферах, то отраслевые министерства, комитеты, органы различных уровней власти не могут отписаться. Вообще-то я могу их наказать: оштрафовать. Но могу и по-другому! Могу построить. В гневе я страшна. (Смеётся.)
– То есть приходится оглядываться на вас?
– Конечно. Часто люди жалуются, что идёт превышение полномочий следственных органов в рамках оперативно-розыскной деятельности, когда манипулируют тем, что не дадут свидание, а это должно быть по закону. Мы вмешиваемся.
Или когда нет возможности поддерживать здоровье. Проблема тюремной медицины очень остро стоит. Недавно мы уже в который раз обсуждали поправки в постановление, где прописан перечень болезней, при которых человек не может отбывать наказание.
Поправки прошли, но каждый год мы собираем всех сопричастных, чтобы понять, где система сбоит. Почему люди, которые должны получать обследование и лечение, умирают в заключении, не дождавшись даже судебного решения? Почему они не получают помощи, которую им должны оказать по закону?
Проблема – некачественная работа органов защиты. Это влечёт за собой либо увеличение срока, либо неправомочный приговор. Конечно, мы с нашими адвокатами помогаем.
По закону мы не вмешиваемся в следственные действия, в решение суда и судебный процесс. Но нам иногда приходится вести собственное расследование.
– Эти расследования бывали успешными?
– Да, есть хорошие результаты. Например, добились освобождения молодого парня. Он умирал. Отбывание наказания исключало нужное лечение. Мы вмешались. Он вышел на свободу.
Нашумевшая история с «дворничихой-миллиардершей». Всё-таки мы выиграли и докопались до сути дела. Тут же посыпались подобные истории из других субъектов. Это отмывание денег с использованием асоциальных людей.
С другой стороны, на выездных приёмах многие приходят и говорят, что их права нарушены, но они не думают, что, стремясь добиться желаемого результата, они нарушают права третьих лиц – соседей, родственников. Приходится воспитывать.
Мужчина жалуется: «Вот у меня снимают все деньги с карточки на алименты». У него уже пятая семья. Трое детей у бывших жён. Да, не имеют права все деньги снимать. Но, с другой стороны, почему ты добровольно алименты не платишь? Почему приставы должны искать тебя по всей стране?
– Вы выступали с законодательными инициативами?
– Да. У меня есть такое право. У нас в архиве есть свой закон. Между собой мы его называем просто «О ресоциализации». Правильно он называется «О профилактике правонарушений в Московской области среди лиц, отбывших уголовное наказание в виде лишения свободы».
Ресоциализация освободившихся из мест отбывания наказания – это проблема общества. Эти люди нуждаются в социализации. Мир меняется.
Освободившийся не приспособлен к новым условиям. Конечно, ему нужна помощь. При этом немногие из них получают или возвращают крышу над головой. Трудно устроиться на работу, хотя во многих колониях есть возможность получить профессию. Они способны себя обеспечивать и вести нормальный образ жизни. Надо помочь в начале нового пути.
Если этого не делать, всё возвращается на круги своя: «украл, выпил, в тюрьму». А страдает-то кто? Общество. Во всех историях есть потерпевшие.
Закон, который приняли депутаты областной Думы, мы инициировали совместно с областной прокуратурой.
У нас много сейчас проектов в работе. С ранеными ребятишками из Донецка работаем. Одного мальчишку уже отправили домой с новым глазом. Чухраёв Александр Михайлович из клиники Фёдорова помог – мой давнишний друг. Сделал бесплатно новый глаз ребёнку.
Сейчас вся страна следит за успехами нашего любимчика – Андрюшки. Парню хотели ноги ампутировать, но наши подмосковные врачи совершили маленькое чудо.
У нас в Красногорске есть реабилитационное муниципальное образовательное учреждение. Оно работает с детьми с ограниченными возможностями здоровья. Причём работает давно и очень успешно. И вот 6 лет назад, как раз незадолго до того, как я стала уполномоченным по правам человека, реабилитационный центр остался без основного здания. Оно просто разрушилось от старости. Губернатор поручил мне заняться этой проблемой, и с тех пор я отдаю этому проекту, без преувеличения, частичку своей души. Не я одна, конечно. Неравнодушных людей у нас на самом деле немало.
О том, сколько нам пришлось всевозможных барьеров преодолеть, можно рассказывать очень долго. Но главное – итог. Сегодня МБОУ «Образовательный центр ”Созвездие“» – наша гордость. В одном здании собрано всё необходимое – школа, детский сад, консультационный, реабилитационный, медицинский центры. Везде – новейшая аппаратура. Будет и общежитие. И профессиональное образование старшие дети здесь могут получить. А какой шикарный бассейн! Ничего подобного этому центру нет – не только в России, но и в Европе.
Вообще «детская» тема – одна из важнейших в нашей работе. В моём аппарате есть люди, которые профессионально ею занимаются. Мне самой детские проблемы всегда очень близки. Наверное, потому, что я сама – мама троих детей.
Когда человек лично мне пишет, я просто по-человечески не могу отказать. Не имею права. У людей есть вера и надежда: «Мы знаем, что вы добьётесь, вы нам поможете».
– Нелёгкая у вас работа. Можно представить, сколько времени и сил тратится…
– Мне нравится так жить. Я считаю, что это правильно. Участие в судьбе человека, возможность понять, услышать и помочь. Но обязательно с холодным рассудком. Не руководствоваться эмоциями: это во вред делу.
– Подход как у хорошего врача…
– Да. Это профессиональный цинизм в хорошем смысле слова. Каждый день сталкиваешься с людской болью, с безысходностью. Но нужно трезво, хладнокровно искать алгоритм решения проблемы.
Это традиционная схема эффективного менеджмента. Может быть, такое сравнение может покоробить, потому что тут всегда речь идёт о человеческой судьбе. Но мы обязаны так работать – с холодным рассудком, но сохраняя при этом человеческое участие. Иначе не поможешь.
