Институты развития: воспитать среду
Основная задача институтов развития – создать среду для развития бизнеса. По словам экспертов, в России с этой задачей справились только некоторые учреждения, прежде всего Внешэкономбанк и «Российская венчурная компания». Однако для того чтобы ситуация изменилась к лучшему, необходимо в первую очередь внести изменения в законодательство.
Основные предпосылки
«Основное предназначение институтов развития – стимулировать развитие и распространение инноваций, а также развивать инфраструктуру посредством объединения финансовых ресурсов и организационных компетенций частного и государственного секторов на базе механизмов ГЧП», – говорит доцент РЭУ им. Г. В. Плеханова Владимир Колмаков. По его словам, институты развития призваны преодолеть провалы рынка, обусловленные структурными или глобальными факторами, урегулировать диспропорции, в том числе территориальные, и устранять «белые пятна» на карте экономического и инфраструктурного разнообразия.
Несмотря на такую благую цель, как говорят эксперты, единых критериев оценки эффективности институтов развития не существует. Все они созданы для поддержки разнообразных, довольно узких направлений, сравнение которых вряд ли возможно. «Другой проблемой является то, что большинство проектов, финансируемых институтами развития, носят долгосрочный характер, их эффективность станет видимой лишь по прошествии времени», – добавляет эксперт-аналитик ГК «Финам» Алексей Калачёв. По его словам, институты развития должны выступать в качестве катализаторов частных инвестиций в приоритетных секторах и отраслях экономики, создавать условия для формирования инфраструктуры, обеспечивающей доступ предприятиям, функционирующим в приоритетных сферах экономики, к необходимым финансовым и информационным ресурсам. Таким образом, они содействуют развитию структуры российской экономики в желательном с точки зрения правительства направлении. Вместе с тем они не должны подменять собой рыночные механизмы, поддерживать неэффективные с экономической точки зрения проекты, вносить тем самым искажение в экономическую действительность.
«В сложившихся в начале 2000-х условиях хозяйствования наличие институтов развития было оправдано по совокупности большого количества причин. Так, например, в экономике не только «дурной пример заразителен», положительные примеры заразительны в той же степени: участники рынка с энтузиазмом подхватывают успешные практики, особенно в тех сферах, где частный сектор не хочет быть первым, однако готов следовать за лидером», – говорит Владимир Колмаков. Государство должно было стать примером для подражания, и во многих случаях им было: существует масса проектов, когда частные инвесторы открыто выражали готовность в них участвовать лишь после того, как государство выполнит обязательства соинвестора. Причем мотивы такого поведения инвесторов вряд ли можно назвать традиционно экономическими: государственное софинансирование в России означает наличие предметного интереса со стороны органов исполнительной власти в успешной реализации проекта, поскольку это означает, что проект при нормальных условиях не будет «утоплен» административными препонами. Иными словами, принятие государством на себя части рисков является обязательным условием для входа частного инвестора во многих сферах деятельности. «Сегодня это типичная “институциональная ловушка”, преодолеть которую можно, лишь принципиально перестроив экономическую и финансовую основу реализации крупных инвестиционных проектов», – говорит Владимир Колмаков. По его словам, до тех пор государство, реализующее на практике концепцию «государственного предпринимательства», будет вынуждено и дальше продолжать свою экспансию в реальный сектор, наращивать степень своего участия в экономике, прикрываясь объективно наблюдаемыми провалами рынка.
Главные препятствия
«Проблема оценки эффективности институтов развития обсуждалась на первом Форуме институтов развития 15 марта в Москве», – говорит Алексей Калачёв. По его словам, в стране на сегодняшний день создано 36 федеральных институтов развития, крупнейшими из которых являются Внешэкономбанк, ГК «Роснанотех», АО «Российская венчурная компания», ГК «Фонд содействия реформированию ЖКХ». К ним можно добавить множество региональных фондов поддержки промышленности, особые экономические зоны (ОЭЗ), территории опережающего развития (ТОР), технопарки, промышленные парки и т.п., всего более 200 организаций. «Эффективность большинства из них вызывает сомнения. Так, скажем, программу создания ОЭЗ в целом по стране можно считать провалившейся. По оценке Счётной палаты, лишь четыре из них можно назвать относительно эффективными, да и то лишь по формальным показателям. Или возьмём ВЭБ, который оказался самым “эффективным” в части расходования средств на Олимпиаду в Сочи, благодаря чему его приходится дофинансировать», – говорит Алексей Калачёв.
«Россия является практически идеальным примером неэффективности всех предложенных институтов развития. Неэффективность связана как с низкими результатами этих проектов, так и с высокими затратами на эти проекты. Из институтов можно отметить территории опережающего развития, особые экономические зоны», – согласен советник генерального директора «Открытие Брокер» по макроэкономике Сергей Хестанов. По его словам, ОЭЗ использовались как внутренние офшоры. Компании содержали в них небольшие бюрократические структуры, которые позволяли снижать налоги. Позже Минфин России свернул программу, когда понял, что происходит падение налоговых сборов, но должного эффекта программа не приносит. Некоторые регионы продвигают свои отдельные программы. В этой связи Республика Татарстан достойна отдельного упоминания. ОЭЗ «Алабуга» – единственный пример успешного развития программы, в рамках которой построены и функционируют предприятия, отмечает Сергей Хестанов. По его словам, также существует программа господдержки «Шесть с половиной», которую проводит МСП Банк. Программа заключается в том, что удовлетворяющая всем условиям фирма может получить льготный кредит или гарантии по кредиту ниже рыночной цены.
Внутреннее соревнование
По словам Владимира Колмакова, конечными бенефициарами институтов развития являются либо население, либо государство: пополнение бюджета, создание рабочих мест, снятие социальной напряжённости. Бизнес тоже получает выгоды от участия в проектах ГЧП, и спектр этих выгод широк: от доступа к госзаказу и возможности получить долю определённого рынка до повышения деловой репутации и «легализации» использования административного ресурса в своих интересах. Если предметно рассмотреть расширенный состав сторон, вовлекаемых в отношения с институтами развития, то он будет достаточно широким. «Очевидно, что все институты развития характеризуются собственной спецификой, потому единые лекала в оценке их эффективности вряд ли применимы по ряду причин. Сравнивать “Роснано” с АИЖК, разумеется, можно, но одним соотношением затрат и полученного экономического, социального или иного результата здесь не обойтись. Поэтому я не считаю в принципе возможным выделять самые эффективные институты развития», – подчёркивает Владимир Колмаков. Тем не менее, по его словам, определённые выводы напрашиваются. «Институты развития являются одной из мер государственной поддержки. По моему убеждению, основная цель существования институтов развития должна заключаться в последовательном исключении самой необходимости их существования», – добавляет Владимир Колмаков. По своему замыслу эти институты, как огнетушитель, должны ждать своего часа и, дождавшись, потушить возгорание или указать на необходимость подключения более серьёзных мер тушения.
«Оценивать эффективность создаваемых институтов развития, на мой взгляд, ещё рано. По сути, они только разгоняют свою активность по ключевым аспектам развития бизнеса в России. Я бы предложил впоследствии оценивать их в том числе по такому важному критерию, как содействие развитию малого и среднего бизнеса в России», – говорит доцент кафедры бизнеса и управленческой стратегии РАНХиГС Эмиль Мартиросян. По его словам, сегодня доля МСБ в экономике страны очень мала – порядка 6 %; есть над чем работать – прежде всего институты развития должны обеспечивать возможности малому бизнесу в получении доступных кредитных ресурсов для развития бизнеса, венчурного финансирования, защиты интеллектуальных прав «молодых предпринимателей», стартаперов, попадания продукции и услуг малого и среднего бизнеса в федеральные и национальные товаропроводящие сети, а это уже рынок, без которого малый бизнес не получит своей выручки. «Многие из институтов развития уже немало делают в ежедневной работе из того, что я перечислил. Особо хотел бы выделить “Роснано”, “Сколково” и АСИ. В большей части они на гребне инноваций и содействия развитию бизнеса», – отмечает Эмиль Мартиросян. Из мер законодательного толка, по словам Эмиля Мартиросяна, стоит предпринять три действия. Во-первых, необходимо предоставить малому бизнесу возможность получать ставку на 20–30 % ниже рыночной. Во-вторых, для стартапов нужно предусмотреть возможность предоставлять в залог не активы или уставные капиталы ещё не устоявшихся компаний, а будущие потоки бизнеса. Наконец, в-третьих, по его мнению, необходимо законодательное создание и развитие основ биржи предпринимательских проектов, образа современной практики предпринимательских инвест-базаров. Организацией таких мероприятий и должны заняться институты развития, соединяя на общей площадке инвестпроекты и финансовых инвесторов, добавляет Эмиль Мартиросян.
«Главные беды российских институтов развития – это их общая низкая эффективность. Она является результатом традиционного завышения расходов по проекту и следствием ошибок, связанных со сменой рыночной конъюнктуры. Например, одна российская компания запланировала выпуск солнечных батарей. Однако почти перед открытием завода аналогичное производство было налажено в Китае, где себестоимость и конечные цены оказались гораздо ниже», – отмечает Сергей Хестанов. По его словам, лёгких и простых путей решения проблемы не существует. Госфинансирование редко подталкивает прогресс, хотя в российской истории такое было во времена Петра I. Тем не менее в наших реалиях нужно заниматься улучшением бизнес-климата. «Например, нужно снижать административную ренту, задуматься о снижении налоговой нагрузки. Ведь совокупная налоговая нагрузка в России выше, чем в некоторых развитых странах. В этом случае есть вероятность развития производства», – добавляет Сергей Хестанов.
