ВИКРАМ ПУНИЯ: «В России можно наладить производство практически любого лекарства»
Группа компаний «Фармасинтез» является одним из крупнейших в России производителей социально значимых лекарств. Уникальная специализация на производстве и продвижении портфеля инновационных лекарственных препаратов, а также возможность осуществления контрактного R&D качественно выделяют «Фармасинтез» среди российских биофармацевтических производителей. О влиянии санкций на работу отрасли, перспективах развития фармацевтической промышленности рассказывает основатель и президент группы компаний Викрам Пуния.
– В апреле вы приняли участие во встрече руководителей крупных фармацевтических компаний, которую провёл мэр Москвы Сергей Собянин вместе с заместителем Председателя Правительства РФ Татьяной Голиковой и Министром здравоохранения РФ Михаилом Мурашко. О чём шёл разговор?
– Мы обсуждали вопросы лекарственной безопасности не только столичного региона, но и всей страны. Нужно было понять, насколько мы готовы заместить импорт, если потребуется.
Мы говорили о том, как обеспечить бесперебойные поставки лекарственных препаратов. Насколько отечественная фармацевтическая промышленность готова, если возникнут трудности, обеспечить население нужными лекарствами.
Основная тема – полный цикл производства конкретного препарата, локализованный где-либо на территории страны. Должен быть офсетный контракт. Инвестор вкладывает средства в определённый проект по производству лекарств. Государство делает гарантированный заказ.
Пока таких офсетных контрактов нет. Но если задуманное будет реализовано, то это поможет обеспечить регионы нужными препаратами, если возникнут проблемы с иностранными поставками.
– В настоящий момент таких проблем нет?
– Зарубежные компании пока не отказываются поставлять лекарственные препараты. Поставки идут постоянно. Лекарства не подпадают под санкции.
– Значит ли это, что для отрасли в целом сегодня вопросы государственной поддержки не столь актуальны?
– Нужно понимать, что все последние годы – и до введения санкций, и сейчас – российская фармацевтическая промышленность находится в стадии становления. Это сложный период, и господдержка, безусловно, нужна по целому ряду направлений. Одно из них – организация производства фармсубстанций.
Мы не можем в полной мере обеспечить лекарственную безопасность страны, если не производим собственные фармсубстанции.
– А с этим существуют проблемы?
– Да. Хотя мы сами производим фармсубстанции в немалых объёмах. Например, 2 года назад запустили вторую очередь завода в Братске – «Братскхимсинтез». Это как раз завод по производству фармсубстанций.
Был создан механизм в рамках программы «Фарма-2020», согласно которому, если производитель (инвестор) вкладывает денежные средства в производство фармсубстанций, государство помогает с лизинговыми платежами. То есть даёт возможность закупить 50 % оборудования за счёт государственных субсидий. Это конкретная и действенная мера. К сожалению, сейчас этот механизм не работает. Недавно обсуждали с Минпромторгом вопросы его запуска. Надеюсь, что вопрос удастся решить.
Что касается готовых препаратов – дженериков, по которым закончились патенты, то российские компании сегодня могут произвести практически любой дженерик. Нам для этого уже не нужны какие-то льготы или субсидии.
В рамках «Фармы-2020» была проведена большая работа. Она дала эффект. Вопросы могут возникнуть только по сырью. Пора производить в стране собственное сырьё. Я считаю, что эту задачу мы сможем полностью решить до 2030 года.
Тем более что 90 % фармацевтического сырья для всего мира производят Индия и Китай. Основные фармсубстанции, особенно дженериковые, производятся именно там. Там же изготавливают практически всё оборудование для их производства.
Сейчас очень удачный момент. Мы должны им воспользоваться. Можно спокойно работать в юанях, рупиях и рублях, чтобы получить субсидии для лизинговых платежей.
– Какими вы видите пути решения проблемы с поставками колонок для анализа и стандартных образцов, которые необходимы для контроля качества при производстве лекарств? Ведь они поставляются в основном из европейских стран.
– Эта проблема довольно острая. Колонки, стандарты, примеси, все реактивы мы по-прежнему получаем, но уже по другим, более высоким ценам. Есть проблемы и с логистикой. Раньше поставки осуществлялись за месяц, сегодня и 3 месяца не предел.
Кроме того, есть эксклюзивные вещи. Это вспомогательные вещества. Допустим, материал для покрытия таблеток оболочкой. Его формируют под каждую таблетку, под каждого производителя отдельно.
Производятся эти материалы в Европе. И сроки поставок сейчас не выдерживаются. Стараемся делать большие запасы, чтобы мы могли иметь хотя бы полугодовой запас.
Можно, конечно, создать собственную оболочку, собственный материал. Это реально, но требует и времени, и очень больших затрат.
– На сессии «Предпринимательство в здравоохранении в эпоху перемен», которая прошла в рамках XXV Петербургского международного экономического форума, было заявлено, что ваша компания запускает два новых завода – в Санкт-Петербурге и в Тюмени – как следствие реализации государственной программы «Фарма-2020», акцент которой был сделан на импортозамещении. Какие задачи в сфере импортозамещения позволит решить запуск новых производств?
– Это очень серьёзные заводы по производству фармпрепаратов. Если говорить о питерском заводе, то это предприятие по производству противораковых препаратов в большом ассортименте.
В завод в Санкт-Петербурге мы совокупно инвестировали около 8 млрд рублей.
Понятно, что противораковые препараты стоят недёшево как для бюджета, так и для потребителя. Я уверен, что с появлением этого завода они станут гораздо доступнее.
Губернатор Санкт-Петербурга Александр Беглов (в центре) во время посещения фармацевтического комплекса «Фармасинтез-Норд»
Основной упор мы сделали на качество. Закупили самое совершенное оборудование, какое только есть для производства биотехнологических препаратов и препаратов для лечения онкозаболеваний.
Я могу с уверенностью сказать, что мы можем у себя производить и поставлять препараты из списка импортозамещения в большом объёме. Если бы не патентная история, мы сейчас могли бы все препараты для лечения онкологических заболеваний производить на территории Российской Федерации.
– Патентная история – это сдерживающий фактор?
– Для самого производства, может быть, сдерживающий. Но мы не можем нарушать законные права разработчиков.
В то же время сегодня в стране есть как минимум пять крупных компаний, включая «Фармасинтез», которые могут наладить производство практически любого лекарства.
С появлением завода в Санкт-Петербурге появилась большая надежда, что проблем с противораковыми препаратами не будет.
Что касается второго завода, то это крупное предприятие по производству гормональных препаратов. Ранее в стране таких производств не было вообще. Более 95 % гормональных препаратов – импорт. В 2018 году мы собирались в Министерстве промышленности и торговли России по просьбе Национального медицинского исследовательского центра эндокринологии. Тогда мы оказались единственной компанией, которая приняла предложение Минпромторга наладить подобное производство.
Инвестировали в этот проект более 5 млрд рублей. Сегодня мы способны производить более 80 % гормональных препаратов у нас в стране.
– 80% от мирового ассортимента?
– Совершенно верно. Причём мы не только снизили импорт, но и собираемся наладить экспорт ряда препаратов.
Самая главная тема для нас – качество. Мы вовремя успели запустить завод, потому что всё оборудование сделано в Германии и Бельгии. Успели завезти, запустить, обучить персонал.
Даже мировые фармацевтические гиганты ещё только планируют приобрести такое оборудование.
Это яркий пример прямого импортозамещения. Российский рынок гормональных препаратов – это 50 млрд рублей. Более 48 млрд мы отправляли за границу, а сейчас бÓльшая часть этих денег будет оставаться внутри страны, развивая её промышленность.
– В апреле «Фармасинтез» и Агентство по развитию фармацевтической отрасли при Министерстве здравоохранения Узбекистана подписали соглашение о реализации проекта строительства фармацевтического предприятия по производству противоопухолевых лекарственных средств в Узбекистане. Это перспективный рынок?
– Да, у него серьёзный потенциал. Узбекский рынок растёт, как и вся экономика страны. Мы считаем, что инвестиции в строительство завода в Узбекистане экономически оправданы. Проводим переговоры с узбекскими партнёрами. Если получится, то завершим их в этом году.
Мы ведём работу с Министерством промышленности и торговли, с правительством Узбекистана, с бизнес-сообществом – предпринимателями. Для успешной реализации проекта есть все возможности.
– Одно дело – разработать лекарство, другое – произвести его. Создание нового лекарства – это чрезвычайно дорогой и часто долгий процесс. Надо ещё пройти все инстанции для утверждения и проверки. Потом уже – производство. Собственные разработки лекарственных препаратов ваша компания проводит?
– В нашем портфеле – три уже запатентованные собственные разработки. Мы видим своё будущее (во всяком случае, за пределами 2030 года) именно в разработке новых, инновационных препаратов.
Всему своё время. Вы правильно отметили, что разрабатывать оригинальный препарат – это дорого, долго и рискованно. Ты можешь потратить миллиарды, а в итоге потерпеть неудачу. А инвестиции уже не вернёшь…
Мы считаем, что нам надо накапливать финансовые ресурсы, чтобы постепенно инвестировать в разработку новых лекарственных препаратов.
– Несмотря на все риски?
– Да, это рискованно, но в развитии каждого предприятия возникает момент, когда меняются приоритеты. Когда мы начинали работу, нашей задачей было произвести хоть какие-то дженериковые препараты и заработать деньги. Дальше мы стали заниматься импортозамещением исключительно тех препаратов, которые нужны в стране и у которых есть экономический потенциал.
Есть, например, иностранные препараты, которые стоят 5 тыс. рублей за упаковку. Если мы можем создать такой же препарат того же качества за 1,5 тыс. рублей, то все с удовольствием перейдут на него.
Вернёмся к инновационным разработкам. Мы собираемся этим заниматься. Я лично вижу наше будущее так. Сейчас мы компания с товарооборотом где-то примерно 750 млн долларов. Я надеюсь, что мы дойдём к следующему году до 1 млрд евро товарооборота в год. Нам надо двигаться дальше за счёт производства собственных субстанций, за счёт экспорта наших препаратов.
Когда у нас накопится достаточный капитал, мы будем способны инвестировать и 50 млн, и 100 млн долларов в одну, вторую, третью разработку.
– То есть сейчас формируется финансовый фундамент для качественного скачка?
– Да, у компании должен быть не один миллиард живых денег на счету, чтобы она могла чувствовать себя уверенно в направлении разработки инновационных препаратов.
Мы идём по этому пути. Если ситуация в стране будет стабильной, будет идти тем же курсом (я считаю, сейчас ситуация стабильная), а мы будем продолжать свой курс, то, я уверен, не позднее 2030 года придём к тому уровню, где нам будет интересно прежде всего разрабатывать инновационные препараты.
С одной стороны, это рискованно, дорого и долго. С другой – если ты разработаешь препарат, который лечит то, чего существующие препараты не могут лечить, то выручка и прибыль с одного препарата будут больше, чем со всех дженериков, которые мы производим в настоящее время.
Государство нас поддерживает. Работа в этом направлении ведётся. Я питаю большие надежды на то, что мы начнём разрабатывать инновационные препараты, не менее и даже более эффективные, чем европейские, американские или японские. Сегодня в России есть целый ряд отраслей промышленности, технологические возможности которых как минимум не уступают лучшим мировым образцам. У российской фармацевтической промышленности есть все шансы уже в ближайшем будущем выйти на столь же высокий уровень. Будем работать, и всё у нас получится.
Персоны, упоминаемые в этом материале:
В. Пуния
