Особенности национальной медиации
В очерке о развитии медиации Джей Фолберг (почётный профессор факультета права Университета Сан-Франциско, медиатор и арбитр) указывает: на то, чтобы медиация была признана значимой частью правовой системы США и получила широкое применение при разрешении споров в разных отраслях права, ушли десятилетия борьбы и совершенствования применения процедуры.
Интерес к альтернативным способам разрешения споров возрос в США в начале 1960-х, в период, характеризующийся социальными беспорядками и конфликтами. Война во Вьетнаме, борьба за гражданские права, студенческие беспорядки, забастовки, растущая осведомлённость потребителей, протесты против расовой дискриминации – перечисленные явления породили недоверие к текущему положению дел и определили рост обращений в суд за защитой прав. Законодательно устанавливались новые основания исков, отражая низкую терпимость общества к усматриваемым нарушениям. Конфликты, которые ранее были невидимы для общества, теперь передавались на разрешение в суд.
Одновременный рост уголовных процессов, связанных с оборотом наркотиков, ускоренное рассмотрение которых судами является конституционно установленным приоритетом в США, без соразмерного развития самой судебной системы обусловил дальнейшее накопление гражданских дел, остающихся длительное время без рассмотрения.
Судьи, желая разгрузить систему от вала гражданских дел и уменьшить процент нарушений процессуальных сроков при их рассмотрении, проводили встречи с адвокатами, на которых рекомендовали внесудебные способы разрешения споров. Нарабатывалась успешная практика, которая распространялась по штатам, где совершенствовалась и находила своё применение всё в новых правовых отношениях. Всё чаще регламенты судов стали требовать от сторон обращения к внесудебным альтернативам.
Медиация, часто проводимая по поручению суда юристами, стала самым популярным альтернативным способом разрешения спора, проводимым по его указанию.
Наконец, Акт об альтернативном разрешении споров 1998 г. обязал все суды федеральных округов разработать программы внедрения соответствующих процедур.
Суды получили право обязывать стороны обращаться к медиации в целях:
- освободить юристов сторон от необходимости инициировать переговоры о мирном урегулировании спора;
- дать стимул или установить требование для юристов сторон изучить вопрос мирного урегулирования спора «досрочно»;
- обеспечить вовлечение ключевых лиц сторон (обладающих властью принимать решения от их имени);
- расширить ресурс суда за счёт юристов сторон, выступающих в процедуре в роли посредников;
- предоставить сторонам больше гибкости при принятии решения (в сравнении с судебным процессом);
- исключить вовлечение судьи, который будет рассматривать спор (в случае его неурегулирования в медиации).
Возможно, неожиданным следствием установления обязательности медиации стало представление судебным представителям и предпринимателям потенциала медиации как таковой (вне зависимости от факта назначения её судом). Несмотря на то, что в большинстве случаев стороны были вынуждены обратиться к медиации по прямому указанию суда, уровень удовлетворённости сторон её результатами был стандартно высоким. Всё больше корпораций и страховых компаний, оценивая риски судебных временных и денежных издержек, вводили медиативную оговорку, делая осознанный выбор в пользу более эффективной, менее затратной и менее рискованной процедуры медиации.
В сухом остатке – более 30 лет становления процедуры в условиях англо-саксонской, прецедентной правовой системы, при активной поддержке со стороны судейского сообщества.
Вернёмся к российским реалиям.
Своеобразный итог 7 годам действия закона РФ о медиации был подведён на Московской конференции им. Роско Паунда 21 июня 2017 г., посвящённой вопросам совершенствования механизмов урегулирования коммерческих споров в России и в мире.
Ключевые выводы профессиональных медиаторов и юридических консультантов обобщены мною в статье «Между “инсайтом” и “инсайдом”: о Московской конференции имени Роско Паунда».
Возвращаясь к роли судей в развитии медиации. По мнению участников конференции, именно на представителях судебной власти остаётся наибольшая ответственность по совершению действий для улучшения доступа к механизмам разрешения споров в России.
Спешу с этим не согласиться.
В состоянии противостояния, на точке эскалации которого вы приходите в суд, вы глухи к любым предложениям по его альтернативному урегулированию.
Простой пример: тексты определений судей арбитражных судов, получаемые сторонами процесса, со стандартным разъяснением права «обратиться за содействием к посреднику в целях урегулирования спора».
В моей практике таковые содержали и адресованные непосредственно сторонам предложения «принять меры по урегулированию спора мирным путём», и ссылки на информацию о медиаторах, размещённую на официальном сайте суда, и нормативно-правовое обоснование деятельности посредника, предусмотренной Федеральным законом от 27.07.2010 № 193-ФЗ «Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)».
Надо ли уточнять, что никто из адресатов – ни в позиции истца, ни в позиции ответчика – не поинтересовался, о чём идёт речь в приведённых абзацах.
Непосредственно в зале судебного заседания судьи, как правило, на подобные темы отвлекаются только по прямому волеизъявлению сторон, то есть вас или ваших представителей.
Если не судьи, то кто?
На Московской конференции им. Роско Паунда представители органов судебной власти призвали участников мероприятия – медиаторов, юристов, консультантов – сосредоточиться на работе с потенциальными участниками конфликта вне суда.
Алексей Солохин (Управление систематизации законодательства и анализа судебной практики Верховного Суда РФ) предположил, что развитие медиации упирается в неосведомлённость бизнеса о наличии такого способа разрешения спора и его возможностях.
Анатолий Березий, судья Высшего Арбитражного Суда РФ в отставке, указал на предполагаемый итог такой информационно-просветительской работы: главным для сторон и их представителей должно стать стремление не доводить дело до суда.
Ключ нашей национальной медиации – в вас, уважаемые предприниматели.
В вашей готовности менять стереотипы мышления, открывать для себя новые возможности построения диалога и работы с конфликтом, признавать себя собственником не только бизнеса, но и спорных ситуаций с его участием.
