СЕРГЕЙ СЕМАК: «Успех ничему не учит. Он только тебя проверяет!»

В мире спорта Сергей Семак – человек, который является для многих примером для подражания. Он добился заметных успехов и как футболист, и как тренер. При этом многочисленные победы, титулы не воспринимаются им как повод почивать на лаврах. Напротив, для Сергея Семака успех – стимул для дальнейшего роста, самосовершенствования, поиска новых возможностей для реализации в жизни. Об этом, о сути тренерской работы и о воспитании восьми детей с Сергеем Богдановичем поговорила Евгения Шохина.

---

– Сергей Богданович, спасибо большое, что выкроили минутку для нашей встречи в вашем насыщенном графике. Как выстраивается ваше расписание на год?

– Каждый год график примерно одинаковый. В этом году сезон начался 13 июля, и мы будем играть до 10 декаб­ря, за исключением пауз, когда игроки клуба в сентябре и октябре на 10 дней уезжают в свои национальные сборные.

С 10 декабря на месяц – новогодние каникулы. Потом уезжаем на сборы, на подготовку ко второй части чемпионата. В этом году игры были с 1 марта по 2 июня. Потом 2–3 недели перерыв, и заново.

– А за месяц новогодних каникул игроки из формы не выходят?

– Выходят, конечно. Но потом есть время её набрать. Как правило, 2 недели все отдыхают, когда можно ничего не делать, а потом каждому даются задания, чтобы понемногу начинать входить в рабочий режим.

– Как игроки отчитываются за свои задания? Отправляют видео­отчёты?

– Отправляют. Обмануть, конечно, можно, но сейчас этого никто не делает. Все профессионалы, и понимают, зачем это нужно. Тем более что о каждом мы знаем, какой у него средний пульс, в каком диапазоне работает. Игрок должен надеть специальный ремешок, который по приезде отдаёшь. И там всё считывается, сколько и как работал.

– А если на кого-то другого надеть? (Смеются.)

– В этом можно разобраться. Но ещё никто не пробовал… (Смеются.) Ведь нужно найти человека примерно с такими же параметрами и чтобы средний пульс такой же. Это практически нереально. Игроки же сами понимают, зачем им это нужно. После каникул тренировки достаточно тяжёлые. Если не будешь готовиться, будет очень тяжело и травматично. Как правило, все приезжают в нормальном состоянии.

– Это работа с хорошей зарплатой. Есть смысл постараться.

– Да. Но есть и такие, которым всё равно, но таких единицы. Раньше было без разницы: зарплаты и премиальные у всех были одни и те же. А сейчас у всех разные. После 2000-х – последние лет 20 – у каждого свой контракт. Поэтому игроки сами понимают, зачем это нужно. Зарплаты у всех разные, но премиальные одинаковые, которые оцениваются по результату игры. И это правильно, потому что футбол – это командный вид спорта. Хотя в каких-то командах начинают говорить про «за забитые голы». Подождите, если нападающим за забитые, значит, надо защитникам платить за непропущенные голы. А за что тогда полузащитникам платить, если они туда-сюда бегают? (Смеются.)

– За создание атмосферы… (Смеются.)

– Такой подход нереален. Если есть команда, то команда и отвечает за результат.

– А вы каждый день тренируе­тесь? Вы в прекрасной форме.

– Нет. Когда желание есть, могу немного побегать. Но у меня времени нет. Много работы. Я как главный тренер приезжаю раньше всех, уезжаю позже всех. Помощник может пойти позаниматься, а я делаю анализ игры, подготовку к сопернику, анализ тренировки. Поэтому и поесть времени тоже нет. (Смеётся.) У тренера даже отпуска нет. Чтобы хотя бы на полдня-день выключить телефон – это невозможно.

– Даже на Новый год?

– Разве что на Новый год. (Смеётся.) Но телефон всегда включён: у кого-то проблемы, кто-то заболел. Да и семья у меня большая, я должен быть всегда на связи.

– А у вас бывает такое, что раздражает, когда хорошие, умные спортсмены не понимают каких-то вещей?

– Нет. Потому что у меня было несколько ступеней перехода, когда я работал ассистентом у многих тренеров. Стал понимать, что у каждого игрока есть свои сильные и слабые качества и что можно требовать именно столько, сколько игрок может сделать.

Иногда футболисты говорят: «Вот вы у него этого не требуе­те». Допустим, какая-то звезда плох в единоборствах, мало борется, но зато он хорошо думает и хорошо двигает мяч.

И кто-то говорит: «Вот вы с меня требуете, чтобы я боролся, а с него нет!» – «Правильно. Ты знаешь, почему?» – «Нет». – «Потому что он не может этого делать, а ты – можешь».

На это и есть команда, чтобы дополнять и добавлять друг друга. Самое главное в любой работе руководителя – это общение с людьми, поддержка нормальной рабочей атмосферы в коллективе. Если коллектива нет, не понимают требования тренера, или два-три обиженных игрока – это сильно влияет на состояние коллектива. Иногда и на результат.

– Бывает, что обижаются?

– Ой… Всегда. (Смеются.) Всегда обижаются, и всегда виноват тренер. Если у того или иного игрока что-то не получается – виноват тренер. И семья игрока обижается, что недооценивают его возможности. Одна из самых сложных вещей в работе тренера – всё время нужно объяснять, почему тот или иной игрок не играет. В футболе, хоть это и командный вид спорта, все игроки на 99 % – индивидуалисты. Редко кто сильно расстроится, если он сыграл хорошо, а команда при этом проиграла. Он скажет: «Ну, я-то сделал всё, а тренер выбрал неправильную тактику. Партнёры что-то не так сделали». Всегда найдёт себе оправдание.

Может быть, это и хорошо, потому что игроку легче потом восстанавливаться. Играем часто, и если он начнёт думать каждый раз: «Я виноват», может попасть в психологическую яму.

– В штабе есть психологи?

– Нет.

– Вы за них?

– Да! (Смеются.) В спортивных академиях стали появляться психологи. Особенно это важно для работы с детьми. Дети закрываются. Тренеру сложно поговорить со всеми и найти подход. И не каждый обладает педагогическим талантом в этом отношении. В футбольных командах Европы тоже они существуют. У нас всё-таки такой менталитет, который пока не позволяет довериться психологу. Поэтому эта задача ложится на плечи тренера – со всеми надо разговаривать.

– С чем вы связываете успехи «Зенита» из года в год? Не только же потому, что вы хороший психолог? (Смеются.)

– Один раз выиграть сложно, два – сложно. Несколько раз подряд выигрывать – это требует дополнительных мыслей, как это сделать. Постоянно нужно что-то менять. Нужно ориентироваться не только на результат, но на качество игры, чтобы в каждой игре побеждать. Так формируется дух победителей.

Только через труд, терпение можно добиваться значимых результатов в долгосрочной перспективе. Эмоционально можешь собраться, одну игру выиграть, потом две игры проиграть, выиграть – проиграть. А вот каждую игру выигрывать, находить в себе ресурсы можно только за счёт именно железной дисциплины и качества своей игры. Посмотрите на путь «Баварии», которая выигрывала до этого года. Каждые 2 года – смена тренера, чтобы сохранить голод к победам. В нашем случае это ротация игроков. Стараемся, чтобы всё время поступала «свежая кровь» – люди должны быть голодными к победам.

В условиях, когда одна команда выиграла, а другая – нет, преимущество будет у команды, которая ничего не выиграла. Для них такие матчи раз в жизни, для нас – дополнительная мотивация. Когда «Балтика» первый и единственный раз вышла в финал Кубка России, для них мотивация была запредельной.

Для наших игроков это тоже опыт, как и что нужно делать. Как только чуть-чуть сбавляешь требования к себе, наступает период самоуспокоенности – всё, другие сразу настигают тебя и перегоняют.

– А как вы в себе сохраняе­те голод к победам, помимо того, что времени не хватает поесть? (Смеются.)

– Стараюсь, чтобы у нашей команды было как можно больше людей, которые всегда хотят побеждать. У футболистов, как правило, максимум 2–3 года яркие, потом уже усреднённый вариант игры. Игроков, которые больше 10 лет показывают стабильный результат, единицы.

– Вы как раз такой человек!

– (Смеётся.) Надеюсь.

– Во всяком случае лидерские навыки у вас были с детства. Уникальный случай в истории футбола, когда игрок в 19 лет стал капитаном
команды.

– Это было немного странно. Капитан команды – это игрок, который должен вести за собой. Здесь есть два варианта: делать своё дело хорошо, и за тобой все подтягиваются; либо всех подгонять.

Я был не из тех, кто подгоняет других. Когда я переходил на тренерскую работу, меня смущала необходимость требовательности, это несвойственно моему характеру. Но чтобы понять, получится или нет, надо попробовать.

Достаточно недели, чтобы понять, что значит «работа главным тренером». Когда в начале матча звучит свисток судьи, у игроков всё уходит на второй план. Давления трибун они не чувствуют абсолютно.

А тренер – нет. Игра закончилась – он всё анализирует. Переживает и переживает по ночам. Тренеру после любого неудачного матча нужно 2–3 дня, чтобы прийти в себя. Но иногда этих 2 дней нет – должен прийти на работу с улыбкой или, наоборот, злым. Важно понять, что нужно сейчас: или успокоить после поражения, или, наоборот, встряхнуть.

– Вернёмся в прошлое. Уникальная история, когда вы с «Пари Сен-Жермен» в двух матчах забили четыре гола, сделав в том числе хет-трик. Для полузащитника это исключительный случай. А в первом матче ещё и пенальти заработали. Вас поэтому в «Пари Сен-Жермен» и пригласили?

– Возможно. Раз в год и палка стреляет, поэтому им надо было более внимательно изу­чить этот вопрос. (Смеётся.) Хотя там целая «двустволка» была, исходя из двух матчей.

Это, конечно, сыграло и немного плохую службу. Я больше играл в полузащите, а учитывая то, какая на тот момент была результативность в Лиге чемпионов, многие болельщики ожидали, что пришёл полузащитник, который забивает по три гола в каждом матче.

В Париже для меня адаптация была сложной не только с точки зрения игровых качеств. Приглашал один тренер, а за год сменилось три. Время было сложным и для самого клуба. Но это стало хорошим футбольным и жизненным опытом, который перезарядил мою карьеру. На тот момент мне было 29 лет, и многие в этом возрасте уже заканчивают играть. А я, вернувшись, ещё порядка 7 лет играл в футбол. Это много. Успел всем надоесть. (Смеются.)

– Без опыта в Париже вы бы не вернулись в «Зенит»?

– Сто процентов. С точки зрения дисциплины там была совсем другая история. У нас всё ещё сборы и тотальный контроль. В Париже же после тренировки ты можешь заниматься тем, чем считаешь нужным. На базе не было номеров – жили только в отелях. Такие вещи мне казались удивительными. Сейчас мы с нашей командой договорились (тоже стимулирующий этап), что мы не заезжаем на базу и не ночуем там. Ведь это невероятно сложно, когда ты вдали от семьи, когда постоянно тебя контролируют, когда взаперти. Так что в Париже это была перезарядка и новый опыт, как игровой, так и тренерский на будущее.

– Удивительный факт: вы окончили школу с золотой медалью…

– Это было условием мамы. Когда я решил в 5-м классе идти в спортивный интернат (сейчас это училище олимпийского резерва), она меня отпустила с единственным условием: хорошо учиться. Я обещание сдержал. Учёба мне давалась легко, быстро всё усваивал. Кто-то говорит: «Зачем мне это учить? Где мне это пригодится?» Своим детям всегда говорю: «Согласен. Возможно, не пригодится. Но уверен в одном, что точно не помешает». (Смеётся.)

– Вы из многодетной семьи. Желание создать большую семью передалось по наследству?

– Я всегда хотел большую семью. Но из всех братьев только у меня пока сыграл генетический код. (Смеётся.)

– Как вы сказали, тренерская работа – это задача находить подход к каждому игроку, понимать, слышать. Видите ли вы взаимосвязь с вашим опытом тренерской работы и опытом многодетного отца? Одно другое дополняет?

– Совершенно верно. Помогает в обе стороны. Воспитывая детей, приучаешь себя к терпению и смирению.

То же самое и в работе с игроками. Как я уже говорил, игроки всегда обижаются. Чтобы ни происходило, у меня к игрокам только чувство благодарности.

Но это невероятное психологическое давление, и что держит на плаву – это моя вера. У меня всё пришло в равновесие, когда я понял, что для меня важно. Вера в Бога – это мой фундамент. Чтобы ни происходило – за всё слава Богу. И хорошее, и плохое.

Невозможно быть всё время успешным. Ничто так не помогает изменить жизнь, как поражения, которые тебе даются. Успех тебя ничему не учит. Он только проверяет тебя: как ты себя проявляешь, когда высоко взлетаешь.

Не все проходят испытания популярностью, к которой многие стремятся. Для меня, кроме дополнительной ответственности, это никакой пользы не приносит.

– Это большой труд – воспитывать такое количество детей. С вашей супругой Анной у вас единый подход в этом вопросе?

– Со временем понимаешь, что семейная жизнь – это никакие не соревнования, в том числе в подходе в воспитании детей. Поначалу я жил в плену своих стереотипов: как должно быть, что должна жена делать, а что – нет. Нужно ждать от человека только то, что он может дать. И я понял, что мне хочется, чтобы Аня была счастлива и делала то, что ей нравится. Мы друг друга дополняем: у меня должно быть всё структурировано, а она человек эмоцио­нальный. Аня с лёгкостью идёт на принятие решений. Мне год нужно думать, к примеру, чтобы удочерить. А она это решение может принять за 5 минут. В какой-то период времени мне это сложно было понять. А потом начинаешь ценить и восхищаться тем, что делает супруга. Далеко не каждая женщина готова родить такое количество детей. Это же столько здоровья и сил нужно отдать, столько терпения и мудрости про­явить! Только за это одно можно такой женщине, как Аня, ставить памятник.

– Вы говорили, что не сразу достигли внутренней гармонии. Сколько вам было лет, когда к этому пришли?

– Когда мне было 19 лет, думал про себя, какой же я уже серьёзный. В 27 лет чувствовал себя совсем взрослым мужчиной. Сейчас смотрю на себя в тот период, за голову берусь: какая несусветная глупость. Ведь идти ещё и идти.

Но каждый период нельзя перекроить. Любой период, который приходится в жизни проходить (со знаком плюс или минус), формирует тебя в будущем. И мы двигаемся дальше, чтобы становиться лучше.

---

Персоны, упоминаемые в этом материале:
С. Б. Семак

---