Вера в удачу
Дверь кабинета по-начальственному резко распахнулась, вошёл Панкин, гендиректор одной из крупнейших телеком-компаний страны. Развалившийся в кресле хозяин кабинета вопросительно поднял на него глаза, не меняя позы. Панкин подошёл ближе и забарабанил пальцами по столу. Глаза его смотрели куда-то в пространство, тонкие губы недовольно сжались.
– Тут такое дело, Тищенко, – по-прежнему не глядя на хозяина кабинета, заговорил Панкин. – Помнишь, я рассказывал, что схантил у англичан крутого менеджера?
– Ага. Из русских.
– Именно. Так вот, она сегодня выходит на работу.
– Поздравляю, – с чуть заметной ехидцей хмыкнул Тищенко. – На какую должность?
– На твою.
Тищенко выпрямился в кресле.
– Не понял?
Панкин хлопнул ладонью по столу и принялся расхаживать по кабинету.
– Я пообещал ей твою должность, когда мы собирались сливаться с «Билайном», и ты бы ушёл туда.
– Но сделка-то накрылась.
– Правильно, а оффер мы с ней подписать успели. Она там уволилась, переехала в Москву, сегодня выходит, а должности нет. Короче, подыграй мне. Я предложу ей исполнительного директора в твоём юрлице, скажу, что это временно, мол, ждём большой сделки и ты уйдёшь. Прямо как собирались, даже врать сильно не нужно.
– А потом? Она же не дура, не будет эту лапшу долго хавать.
Панкин озорно подмигнул ему.
– Россия – страна чудес, мало ли что может случиться. Главное, чтобы она нас сразу не послала. А как приработается, так уже никуда не денется.
– Предположим. А мне-то она зачем?
– Тебе? – удивлённо переспросил Панкин. – Хоть научишься работать. Это прививка от русской лени.
– Очень смешно. Ладно, приводи свою английскую прививку, посмотрим, кто кого.
Лиля вернулась в Москву после двенадцати лет скитаний по миру. Её карьера началась в представительстве «Лукойла», откуда её переманили в Sky, потом Orange и, наконец, Vodafone. Там она доросла два года назад до уровня куратора по Восточной Европе. Шикарный офис в Лондоне, завидный оклад, частые, но необременительные командировки в подопечные страны – о чём ещё можно мечтать, но мысль о том, что впервые в жизни карьера затормозилась, начала свербеть изнутри. Именно в этот момент на её пути оказался Панкин с предложением возглавить свой самый перспективный актив.
Лиля почти не колебалась. Она верила в судьбу и внимательно считывала её знаки. Единственное сомнение озвучил муж Ричард.
– Я понимаю, что тебе хочется в Москву, тоска по родине и всё такое, но готова ли ты к работе в русском бизнесе?
– Какая разница? Большие корпорации везде одинаковы.
Сейчас, стоя в приёмной Панкина, она вспомнила тот разговор и усмехнулась про себя. Мир заботится о ней, надо просто довериться ему. Она распахнула дверь и вошла.
Панкин бросился навстречу, усадил в кресло, стал заботливо выспрашивать о деталях переезда, удалось ли устроить сына в английскую школу, где сняли квартиру, нравится ли мужу в Москве...
Лиля посмотрела на часы.
Панкин заметил.
– Торопишься?
– Приятно удивляюсь. В Лондоне за все десять лет работы со мной столько не разговаривали о личной жизни.
Панкин рассмеялся.
– Привыкай к родине. Впрочем, пора к делам.
Он взял папку с документами и положил перед Лилей.
– Трудовой договор. Прочитай и подпиши.
– Я его проверяла по почте, всё в порядке.
– Нет, ты всё-таки проверь.
Лиля немного удивлённо посмотрела на Панкина и взяла договор. Первым делом проверила оклад. Всё в порядке. Быстро пробежала по остальным пунктам, она их знала почти наизусть. Тоже без изменений. Она закрыла договор, и тут на первой странице ей резанула глаз одна строчка. Вместо привычного «генеральный директор» было написано «исполнительный».
– Ошибка. Должно быть генеральный, а не исполнительный.
Панкин откинулся на спинку кресла и неопределённо махнул рукой.
– Не обращай внимания, пустая формальность. Мы сейчас готовим сделку, как закроем, твой предшественник Тищенко уйдёт в новую компанию.
Лиля невольно потёрла лоб.
– Не поняла, а как я буду перестраивать компанию с таким… – она задумалась, подбирая корректное русское выражение, – с таким обременением? Ты же говорил, что от него все проблемы? Как я буду строить новую команду, если… Не проще его перевести в холдинг?
– Не проще. Он сын того самого Тищенко, – Панкин показал пальцем на потолок.
Лиля непонимающе поморщилась.
– И что мне делать?
– Как что? Внедряйся, изучай обстановку, клиентов, всё, как договаривались. А через паузу возьмёшь все бразды правления. На окладе это не отразилось, как ты видела.
Лиля растерянно смотрела на Панкина и молчала. Панкин вдруг встревоженно посмотрел на телефон и поднялся:
– Мне пора. Моя секретарша тебе всё покажет.
– Как секретарша? Ты не представишь меня команде?
– Извини, акционер вызывает, надо бежать.
Лиля вышла, всё так же растерянно остановилась перед секретаршей.
– Может, воды? – предложила та. – У вас щёки горят.
– Воды хорошо бы. У меня не только щёки, но и всё остальное горит.
Она допила воду и решительно повернулась к секретарше:
– Где сидит Тищенко?
Секретарша проводила её.
Тищенко играл в игру на компьютере. Звук пулемётных очередей и взрывов сотрясал стены кабинета.
– А, с приездом, – вяло ответил он на приветствие Лили, окинул её беглым оценивающим взглядом и вернулся к игре. – Слушай, такое дело, нужен срочно отчёт по первому кварталу, дедлайн уже прошел. Сделай мне его быстренько, заодно проверим, на что ты годишься.
Лиля покачнулась на своих высоких каблуках, секунду размышляла, потом развернулась и вышла.
Секретарша ждала за дверью.
– Шеф велел показать вам ваше место.
Они прошли большой зал опенспейса. Пара десятков сотрудников, расслабленно стучавших пальцами по клавишам, замерли, провожая взглядом Лилю.
– Вот, – секретарша остановилась в дальнем углу зала и указала на одно из мест в общем ряду.
Сидевший рядом косматый юноша в майке и шортах испуганно кивнул Лиле.
– Вы что, издеваетесь?
– Нет, всё верно, шеф сказал сюда, – дрожащим голосом проблеяла секретарша.
Лиля опять покачнулась и, чтобы не упасть, схватилась рукой за перегородку своего будущего рабочего места.
Сделав несколько глубоких вдохов, она вышла из офиса и поехала домой.
Ричард никогда не видел свою жену рыдающей навзрыд и потому не знал, как себя вести. Она уже полчаса лежала на диване, уткнувшись лицом в подушку, то успокаиваясь, то снова ударяясь в плач, словно припомнив что-то ещё. Когда он подсел и положил руку ей на плечо, она сбросила её одним движением. Ричард налил на кухне стакан воды и бокал коньяку, вернулся и сел рядом с женой.
Наконец новые приступы плача стали терять силу и перешли во всхлипы. Ричард предложил воды. Лиля выпила воду и тут же снова разрыдалась, но теперь в объятиях Ричарда.
– Ну почему я тебя тогда не послушала… Ты же говорил, что не стоит верить этому Панкину… А я, дура, со своей верой в удачу, везение и прочую чепуху…
Ричард погладил её по голове, как ребёнка.
– Везение тут не при чём, просто таков твой путь, зачем-то тебе нужен этот опыт.
– Легко тебе говорить, ты работаешь без начальства, проектируешь свои сайты и клиентов в лицо не видишь. А мне с ними каждый день общаться! Да я вообще не могу туда идти. У меня чувство, что мне всю жизнь сломали. Жила ведь себе безбедно в Лондоне, какая муха меня укусила вернуться в Москву?
Ричард протянул коньяк, она послушно выпила.
– Могу одно сказать в утешение. У тибетских буддистов есть прекрасная метафора пути. Если идти из восточного Тибета в центральный, то ты будешь то подниматься на вершины, то опускаться вниз. Но даже когда ты идёшь вниз, ты приближаешься к цели.
Лиля задумалась.
– Сейчас, хоть убей, не могу представить, как вот это, – она потрясла руками перед лицом, – приближает меня к цели. Да и к какой цели?
– А вот это уже правильный разговор. Какая цель у тебя?
Лиля посмотрела удивлённо на мужа.
– Как какая? Успех.
– Хорошо. А успех для чего?
– Для благосостояния семьи.
– Думай не о материальном, а о своих чувствах.
Лиля сделала паузу.
– Хочу успеха, чтобы быть уверенной в себе и счастливой.
– Отлично. А ты не думаешь, что это испытание дано тебе, чтобы достичь нового уровня уверенности в себе? Ведь если ты сможешь здесь всё уладить, то потом тебе море по колено.
Лиля немного отстранилась от мужа и посмотрела на него, будто впервые.
– Тебе надо не дизайнером, а психологом работать.
Ричард усмехнулся.
– Это не психология, а буддизм.
Лиля уже не смотрела на мужа. Заплаканные глаза вспыхнули.
– Не важно, что это. Теперь я знаю, что мне делать, и не успокоюсь, пока не добьюсь своего.
Ричард притянул её к себе.
– Узнаю свою жену. А слёзы тебе не идут.
Прошло три месяца.
В кабинет Панкина без стука вошёл Тищенко, плюхнулся в кресло, взял бутылку минералки.
– Что-то Лили давно не видно.
Панкин нахмурился.
– Уехала на пару дней, завтра вернётся. До конца месяца доработает, а потом увольняю её. Не сработались.
Тищенко поперхнулся минералкой.
– Смеёшься? Да она – это лучшее, что было с нашей компанией с момента создания.
– Ну теперь лучшим опять будешь ты.
Тищенко развязно хихикнул.
– Тогда ладно. Тем более она годовой план по продажам к маю закрыла, могу спокойно уходить в отпуск до декабря.
Панкин раздражённо отвернулся к окну.
– Всё-таки куда уехала наша заморская принцесса? – не отставал Тищенко.
– На новую работу, знакомиться с коллективом.
– Ого… – присвистнул Тищенко. – Так, значит, это не ты её увольняешь, а она тебя?
Панкин резко повернулся.
– Слушай, дел полно.
– Сейчас уйду. Хочешь, помогу ослабить боль расставания с Лилей?
– Как?
– Дадим пресс-релиз, что не оправдала доверия.
Панкин вскочил со стула.
– Вон отсюда! – взбешённо прорычал он. – Совсем мозгов нет!
– Ладно, ладно. Не хочешь, не надо.
Тищенко с достоинством удалился.
Панкин опустился за стол. Перед ним лежала распечатка статьи из Wall Street Journal о назначении Лили главой азиатско-тихоокеанского подразделения Vodafone. Он схватил её, скомкал и бросил вслед Тищенко.
Автор статьи перечисляет свой гонорар в помощь подопечным детям фонда «Русская Берёза».
