ДЕНИС ЗАХАРКИН: «В России формируется рынок технологий виртуальной реальности»
Российская компания VR Concept, создающая VR-пространства и отечественный 3D-движок, была признана победителем в номинации конкурса брендов на форуме «Сильные идеи для нового времени» – 2023. Проекты компании позволяют многосторонне овладевать виртуальной реальностью, концентрируются на доступности её преимуществ. Наш собеседник – основатель и генеральный директор VR Concept Денис Захаркин.
– Как давно вы заинтересовались вопросами, связанными с виртуальной реальностью?
– Можно сказать, что это получилось случайно. Ещё в школьные годы «заразился» программированием, созданием компьютерных игр. В 2008 году окончил МГТУ «СТАНКИН». Выпускаясь из вуза, хотел работать в компании, разрабатывать компьютерные игры.
На одном из собеседований оказалось, что компания занимается VR. Им был нужен инженер-программист не для программирования, а больше для внедрения. История интересная – разбираться с новыми продуктами, программным обеспечением и системой виртуальной реальности.
Так в 2008 году я осознал, что виртуальная реальность не только в кино, она и в реальной жизни уже используется в авиации, судостроении, в системе образования.
Когда я начинал работать, уже были проекты по внедрению VR в Национальном институте авиационных технологий (НИАТ), Центре технологии судостроения и судоремонта, «Шлюмберже» и МГУ
им. М. В. Ломоносова. На этих проектах я как раз и начал знакомиться с технологиями.
– Направление VR, которым вы занимаетесь, чисто прикладное. Уровень развития подобных технологий в России и развитых зарубежных странах сопоставим?
– Я бы не сказал, что мы отстающие. Просто мы позже стартовали. Я очень много поездил по Европе, был в США. Поэтому у меня имелась возможность познакомиться с лучшими практиками. Я видел, как они внедряются в России.
Возникло 3D-проектирование на рубеже 1970–1980-х годов. Пионерами в этой области выступали NASA, Boeing, Ford, Airbus. Тогда же появилось оборудование VR. Активно оно внедрялось в 1990–2000-х годах за рубежом, а в России с ним познакомились только в 2000-х годах. 3D-моделирование, BIM, САПР мы также позже начали внедрять. При этом сказать, что мы сейчас отстаём, будет некорректно. Я видел, как в Европе работает судостроение, когда уже со своей компанией в 2017–2018 годах стал активно там свой продукт продвигать. И здесь, и там уровень цифровизации идентичен.
Мы отстаём очень сильно в компонентной базе. У нас нет полноценных российских шлемов VR. Есть много компаний, которые пытаются их сделать, но не хватает уровня доступности технологий в России: процессоров, экранов и, конечно, венчурных инвестиций.
Но я вижу в России большое количество VR-компаний, которые делают свои уникальные продукты. «Сибур», «Газпром нефть», «Росатом» не сильно отстают от своих коллег по рынку – по крайней мере, не в объёмах внедрения VR, а в понимании того, как эта технология внедряется.
– Как я понимаю, у компании уже солидный портфель собственных разработок. Где они реально внедрены?
– Прежде всего, в образовании. От внедрения наших разработок в российских вузах уже есть ощутимый эффект, причём тиражируемый. В промышленности также есть примеры внедрения, но сказать, что они уже дали ощутимый экономический эффект, подсчитанный и подтверждённый, пока нельзя.
У нас цикл сделки – 3–5 лет. Сегодня сотрудничаем с «Газпром нефтью», холдингом «Синара – Транспортные Машины». Обкатываем проект с Департаментом строительства Москвы. Но это в основном именно пилотные проекты. А вот что касается вузов, то, например, Высшая инжиниринговая школа МИФИ уже 4 года выпускает магистров, которые учатся BIM-моделированию, программированию и на нашем продукте создают VR-тренажёры.
Белгородский государственный технологический университет им. В. Г. Шухова (БГТУ) уже 5 лет использует наш софт в образовательной практике, в курсовых, в защите дипломов и в работе с промышленными компаниями с целью визуализации. Применяют наши разработки МГТУ «СТАНКИН», МГТУ им. Н. Э. Баумана.
С МГУ им. М. В. Ломоносова мы, скорее, партнёры. У них много своих разработок. Они применяют VR уже больше 15 лет: факультет психологии, мехмат, ВМК, историки много своих продуктов делают. Мы с ними дружим, хорошо знаем, иногда какие-то проекты делаем вместе.
– Наверное, можно сказать, что вы, сотрудничая с вузами, закладываете фундамент своего будущего. Студенты обучаются с использованием VR. Потом приходят в компанию, на производство – они к этому привычны, знают и понимают возможности этой технологии.
– Да. В этом наша стратегия. Компанию VR Concept мы основали с партнёрами 10 лет назад. Изначально много уделяли внимания образованию – это и просвещение, и распространение, и стратегия, потому что мы обучаем нашему продукту будущего клиента.
– Можно сказать, что сейчас в России формируется рынок VR-технологий, этих продуктов?
– Это так и есть. Тем более что он, в принципе, и в мире формируется. Но нигде нет продуктовых компаний, которые бы делали шлемы, софт и были бы при этом окупаемыми, прибыльными и быстро растущими.
Инвесторы в мире к VR очень аккуратно относятся, и рынок только-только формируется. Чаще всего проблема – в людях. Они не понимают эту технологию: боятся, что сломают, что-то неправильно сделают, что укачает, что это сложно. Как первые компьютеры, когда они появились в конце XX века в школах. Учителя говорили: «Запустите Word, напишите текст, запустите игрушки». То есть первые уроки по информатике были «просто поиграйте с компьютером».
Сейчас в образовании появились обучающие программы по VR, таким образом, наметился переход от игр к практическому применению. Да, рынок формируется. Но это проблема для нас всех, потому что в формирующиеся маленькие рынки никто не хочет инвестировать.
– Вопрос времени? А сейчас задача – готовить потенциальных пользователей продуктов?
– Конечно. Поэтому мы сформировали образовательный курс для учителей по запросу БГТУ им. В. Г. Шухова. Попытались коммерциализировать продукт. Стали предлагать на рынке – отклик был слабый.
Тогда решили запустить бесплатный онлайн-курс для учителей, преподавателей и назвали его Акселератор «Цифровизация Обучения». Мы сами развивались как стартап, поэтому прошли множество акселераторов и в России, и за рубежом.
Мы учителей ориентировали на то, что они должны за 5 минут кратко рассказать, какая у них проблема, как VR может её решить и какие здесь могут быть эффекты.
Получилось успешно: на первый поток в 2021 году к нам записались 3 тыс. учителей и преподавателей. У нас хорошая партнёрская сеть, и мы через неё успешно работали.
В финал вышли 20 учителей. Они показали новые возможности нашего продукта не только нам, но и аудитории этого акселератора: жюри, экспертам.
Мы решили, что каждый год будем проводить акселератор – мероприятие, которое может привлекать партнёров, потенциальных клиентов, пользователей необязательно как участников, а как наблюдателей. Здесь они видят, какие кейсы могут создавать люди на основе нашего продукта. Главное, что мы формируем комьюнити, помогаем учителям внедрить VR в образовательный процесс, они дальше начинают рассказывать своим коллегам.
– Вы как-то говорили, что победа в конкурсе «Сильных идей» – это только начало пути. Что дальше?
– На рынке есть Unity, Unreal – игровые движки, на которых делаются практически все 3D-проекты, VR-проекты. А мы изначально для себя приняли решение делать российский 3D-движок. Сейчас это стало актуально. У нас полностью российское программное обеспечение, которое абсолютно импортонезависимо.
Когда кому-то надо импортозаместить визуализацию больших данных, мы можем предложить наше решение. Кому-то нужно делать тренажёры для промышленности? Пожалуйста, мы тоже начинаем в эту сторону развиваться. Тут как раз вузы нам помогают, потому что там уже есть студенты, которые научились это делать.
Дальше мы хотим создавать инфраструктуру: в первую очередь платформу или среду, которая нацелена на то, чтобы люди с помощью нашего продукта могли для решения своих задач визуализировать разные вещи. Нужно визуализировать двигатель – пожалуйста. Нужно визуализировать завод, атомную станцию, квартиру – это реально.
Дальше – это оборудование. Тут у нас не то чтобы стратегия или план, а, скорее, большое желание консолидировать, во-первых, 3D-движок как визуализацию, во-вторых, контент как 3D-модели и, в-третьих, оборудование. В России нет своего маркетплейса 3D-моделей. Вопрос даже не в импортозамещении, а просто идём в другой тип маркетплейса.
И самое главное сегодня – «железо». Есть производители софта в мире, есть производители «железа», и есть постоянные проблемы в совместимости этих продуктов. В VR это тоже критично. Поэтому мы бы хотели, чтобы под нашим брендом выпускались и софт, и «железо» (в смысле шлем VR), и контент.
– Вы упомянули в разговоре, что ваши продукты уже шли в Европу…
– Уже, конечно, не идут. По причине известных событий. Мы для себя приняли решение, что нам ближе и понятнее свой, российский рынок, соответственно, здесь остаёмся и развиваемся.
– А восточнее пойти пока неинтересно?
– Идём. Я недавно был в Дубае на технологической выставке GITEX, где мы презентовали свой продукт. В Саудовской Аравии у нас есть партнёры, с которыми мы его продвигаем.
В прошлом году мы были финалистами направления стартапов G20. Мы ездили в Индию, в Бангалор, на финал G20, где я выступил и презентовал наш продукт. Чтобы это направление развивать, надо вкладывать ресурсы и открывать офисы. Но такую задачу мы перед собой тоже ставим.
Персоны, упоминаемые в этом материале:
Д. Захаркин
